Губернский дом 2002 год. № 1-2
Историко- краеведческий культурно- просветительский научно- популярный журнал № 1-2. – Кострома: Б/и, - 2002.
Содержание
Город мастеров Народная культураКостромские обычаи и обряды. Праздники в Костроме. Городской фольклор, городская речь.
Театр, кинематограф, циркИз истории зрелищных заведений в Костроме. Театр старый и современный. В городе снимается кино.
Библиотека и музейОбывательская книга Костромы. Начало музейного и библиотечного дел. Народная читальня и кустарный музей. Библиография о Костроме.
Музыкальная жизньНа гастроли в Кострому. Первая музыкальная школа. Город в песнях.
Художественная жизнь Литературная жизньПутеводитель по литературной Костроме. Городская писательская организация. Творчество костромских писателей.
Документы и публикацииМастеровая и культурная жизнь Костромы в архивных документах и газетных публикациях прошлых лет. Из дневника И.А.Дедкова.
Иконописание - семейное мастерство
Светлана КатковаИсторию русской живописи уже невозможно представить без костромской школы стенного письма. В XVII веке это были исключительно мобильные, профессионально высоко подготовленные дружины изографов, которые, меняя состав, как эстафету, пронесли добрую славу костромских мастеров. Костромские иконописцы были своего рода цехом Оружейной палаты, по числу отработанных на выезде дней им не было равных среди городовых мастеров. Из их среды вышли три выдающихся знаменщика, возглавивших городовых мастеров в работах по стенному письму в кремлевских соборах: Любим Агеев, Василий Ильин Запокровский, Гурий Никитин.
Архив Оружейной палаты позволил А.И. Успенскому создать словари царских и патриарших иконописцев XVII века.(1) Однако в них порой костромичи записаны как ярославцы, москвичи. Действительно, некоторые иконники подолгу жили в Москве «для своего пропитания», перебирались на постоянное жительство в Ярославль. Их записывали в столбцы Оружейной палаты с иконниками тех городов, откуда они прибывали к «государеву делу». Над словарем костромских иконописцев трудился Е.В. Кудряшов. В ГАКО хранится рукопись этого труда, к сожалению, в свое время не получившего поддержки и не опубликованного. (2)
В настоящее врем я попытку создать новый словарь иконописцев XVII века предпринимает Государственная Третьяковская галерея, куда войдут собранные Е. Кудряшовым биографические сведения о местных мастерах иконописания.
Меня в этой проблеме интересовали не только отдельные имена, а их связи, семейные узы, которые крепко цементировали дружины костромских изографов.
Разобраться в структуре родственных связей исключительно важно, так как семейные мастерские растили хорошо подготовленных иконописцев. Уже при первых вызовах в Москву большинство из них получало аттестацию по средней (второй) статье. Они рано приобщались к артельному труду, а там быстрее замечали природные склонности к личном у, палатном у, травному письму и старались их использовать, развивать.
Вопросы формирования костромской школы, ее стиля, традиции иконописания исключительно сложны, при скудости документального материала по Костроме XVII века мало изучены. Попробуем рассмотреть их в свете наследственного владения ремеслом иконописи, где артельный труд - высшая школа мастерства, место проявления таланта.
Гурий Никитин, Сила Савин, Василий Осипов, Василий Козмин, Артемий Тимофеев, Петр Аверкиев, Григорий Григорьев, Марк Назарьев, Василий Миронов, Фома Ермилов, Филипп Андреянов, Ефим Карпов, Макарей Иванов, Василей Васильев, Лука Марков, Гавриил Семенов, Василий Никитин, Федор Липин, Федор Логинов - это список изографов, участвовавших в 1684 году в росписи Троицкого собора Ипатьевского монастыря. Единственный полный перечень «дружины Гурия Никитина» на костромской земле. У себя на родине Никитин собрал артель из местных иконописцев, не привлекая иногородних мастеров. Художники, начавшие работу по интерьеру Троицкого собора, не оставили нам на память своих автографов, хотя к освящению в 1652 году успели написать иконы для иконостаса, а в 1654 году начали росписи на паперти, написали несколько композиций на западной стене четверика, но захватившая город моровая язва прервала все художественные и строительные работы по Троицкому собору. Возобновили их только через 30 лет, когда выросло, набралось опыта новое поколение мастеров стенного письма.
Судьба сохранила от смерти в ту лихую годину Г.Никитина, и он сумел обеспечить преемственность стиля, преумножил авторитет местной школы монументальной росписи. С 1660 по 1690 год Никитин - признанный глава костромских иконописцев.
Троицкий собор Ипатьевского монастыря всегда нес печать мемориальности как место, связанное с обрядом приглашения на царство Михаила Федоровича. Для монастыря было важно, чтобы новый собор был достоин той чести, которая выпала на долю его предшественника. Поэтому в 1684 году для росписи был приглашен не просто талантливый земляк, а изограф, трудившийся в соборах Московского кремля. В артели собраны были лучшие иконники, аттестованные по первой, второй статье, и талантливые молодые ученики. Впрочем, надпись всех называет изографами, только традиция составления подобных автографов подсказывает нам, что в конце списка самые молодые мастера, возможно, еще не получившие аттестации, например, Федору Логинову было 23 года.
Рассказать о всех мастерах даже из троицкого списка, кажется, невозможно, такие имена, как: Василий Васильев, Василий Никитин - трудно высчитать по причине их распространенности.
Уточнить семейные связи мастеров позволяют Писцовая книга по Костроме 1628 года, Дозорная 1664 и Ландрадские книги 1705, 1715/16 годов. Естественно, эти документы не отличаются полнотой. Переписная книга, ссылки на которую есть в Дозорной книге, утрачена. (3) Традиция имянаречения, сохранения родовых имен позволяет связать некоторые звенья семейных связей, однако еще не устоявшиеся фамилии в носят дополнительные трудности. И следователю не избежать догадок, предположений, если учесть, что посемейные переписи появляются только в Ландрадских книгах с начала XVIII века, а в более ранних женская линия прослеживается только в варианте вдовства, когда двор переходит к жене во владение после смерти мужа. В месте со вдовой записываются только сыновья и зять, если семья дочери живет с ней. Царские указы, «сказки» иконописцев, по которым сыскивали мастеров , живших в Костроме, челобитные, направлявшиеся иконниками на государево имя, в какой-то мере восполняют образовавшиеся лакуны (между Писцовой и Дозорной книгой 36 лет). Я составила поименные списки ИКОННИКОВ Костромы за разные годы, привлекая все доступные мне документы, и вот что получилось.
Род Даниловых оказался наиболее показательным: старшее поколение восходит к началу XVII века. «На Якиманской улице двор Данилы Гаврилова с сыном Дунайком, худой человек». В новом городе владеет лавкой в Мясном ряду и лавочным местом в Сурожском. (4) Сын Данилы Дунай тоже стал иконописцем. У него дети: Петрушка и Митька. В 1642-43 годах Дунай работал в Успенском соборе Московского Кремля. В 1652 году из предписания костромскому воеводе, «Дуная не имать за их старость». В 1660 его имя опять попадает в списки городских иконописцев с указанием о старости и слепоте.
В 1664 году он бобыль, имеет двор в Уском переулке, живет с сыном Петрушкой (Митька умер в мор). У него лавки в Сурожском ряду (владеет по купчей), в Иконном (владеет по сказке). (5)
В родительском дворе на Якиманке остался младший сын Данилы Семен, тоже иконописец. В мор он умер вместе с сыном Архипком. Сын Семена Вавилков 1665 (1667) сбежал с Костромы и во дворе живет вдова Паранка с сыном Якунком. (6)
Очевидно, внуком Дунаю Данилову был иконописец Петр Аверкиев Дунаев, участвовал в росписи Троицкого собора. Его отец, Аверкий Данилов, иконописец, умер в 1684 году, а Петр принял постриг в 1693 году. (7)
Из рода Даниловых иконописец Илья. В 1640 году он вместе с сыновьями Василием, Прокопием и Дмитрием в артели Л. Агеева писал стенное письмо в церкви Николы Надеина. Его имя впервые встречается в Писцовой книге. (8) У Илюшки Гаврилова в шубном ряду полок, которым он владеет по старине. При этом Илья записан крестьянином Тихона Мошкова. Что это означает? Личная кабала? В Никольской церкви он записан Даниловым, а дети Ильи Запокровские. За каким Покровом они жили? Может, за церковью Покрова в с. Шунга, где был двор Любима Агеева, и др.? Василий Ильин Запокровский стал преемником Л. Агеева и возглавлял костромских изографов в 1643-54 годах.
Один из Даниловых, Иван, в 1637 году был отправлен в Грузию , где «выполняли стенное иконное письмо, починяли старые грузинские живописи». (9)
Подобные поездки в Грузию практиковались из Оружейной палаты на протяжении разных лет. Иван Данилов к тому же служил переводчиком , сопровождая Арсения Суханова. Освоил ли он язык во время поездок с иконописцами или его специально готовили к этой миссии, сказать трудно, но иконописцев брали на какое-то время в штат Посольского приказа для исполнения разных работ. Приписывал и в Посольский приказ и Гурия Никитина. Моровая язва 1654/55 года унесла жизни многих костромских иконописцев, в том числе все семейство Запокровских. В 1664 году их лавка в Шубном ряду стоит как выморная, наследников в живых не осталось. (10)
В этот же мор умер Павлик Данилов, иконописец и отец известного иконника Семена Павлова. В 1664 году Семен - бобыль, его двор на Боровой улице. В 1665 году он уехал в Москву со всем семейством и больше в Кострому не возвращался. (11)
Удивительно одаренных мастеров дал разветвленный род Даниловых. Василия Осипова В.Г. Брюсова считала Кондаковым, иконописцем, приехавшим в Кострому из Сольвычегодска (12). Однако это все-таки костромич. С 1660-х годов он вместе с братьям и Иваном и Климом Колпашниковыми работал в дружине Г. Никитина, ездил в Москву к «Архангельскому делу». Его мастерство и талант знаменщика дали ему право на третье место в списке. Самостоятельно возглавил артель костромичей он в 1691 году при росписи Новоспасского собора в Москве. После смерти великого Г. Никитина он вместе с женой сбежал в 1696 году из Костромы. (13) Василий Козмин считается любимым учеником Г. Никитина. Ему приписывается руководство артелью мастеров, расписавших церковь Спаса Преображения за Волгой. В Дозорной книге 1664 года на той же улице, где жил Г. Никитин, был «двор Алисафьи Тимофеевские жены иконника» (14). Возможно, сыном этого Тимофея был Артемий Тимофеев. Очевидно, большой опыт и мастерство позволили ему занять в списке место четвертого после Г. Никитина.
У Артемия Тимофеева сын Михайло тоже иконописец, в 1715 году Михайло Артемьеву 40 лет. (15)
Марк Назарьев впервые отправился в Оружейную палату к «Архангельскому делу» еще в 1666 году и сопровождал Г. Никитина в большинстве работ. Благодаря Ландрадским книгам за 1715 год, мы узнаем, что ему 67, следовательно, при росписи Троицкого собора ему было 36 лет, вместе с ним трудился его 15-летний сын Лука Марков. В те времена сыновей рано женили, иконописцем стал сын Луки Василий. В 1715/16 году ему 21 год, он уже вдов. (16)
У Василия Миронова сын Яков - иконописец. В 1705 году Яков владел двором в 1 сотне Костромы. В 1715 году ему 37 лет, у него жена Маремьяна, Савина дочь, у них дети: Авдотья 13 да вдова Ненила, Антипина дочь 57 лет. (17) Значит, в 1715 году Василия Миронова уже нет в живых. Маремьян а не дочка ли Силы Савина?
В Рождественском переулке в 1664 году был двор «нищие вдовы Федорки Ермолинские жены иконника с сыном Фомкой». (18) Ермолка утонул в 1659 году. А этот двор поставил он вновь после 1646 года на половине дворового места Ортюшки Кулемина. Фома Ермилов в 1664 году еще не определился с ремеслом. В 1676 году он работал с земляками в Москве у государя вверху в церкви Спаса за Золотой решеткой.
В 1659 году костромскому воеводе Федору Владимировичу Пушкину велено было «собрать всех иконописцев, которые прежде писывали в Москве опречь священного иноческого чина и выслать немедленно в Москву ради иконописных скорых дел». (19) Среди иконописцев постриг принимали чаще всего люди старшего поколения, когда вырастали дети, умирала жена. Так после смерти жены принял постриг Филипп Андрианов. (20) Принятие священнического сана тоже было нередким явлением в среде костромских ИКОННИКОВ. Работая в храмах, изографы тесно общались с клиром и, естественно, приглядывали невест из поповых дочек, отдавали дочерей за поповичей, отсюда фамилии-прозвища Попов, Дьяконов, Дьяконицын.
Петр Иванов сын Попов Костромитин был не только сыном попа, но и сам имел сан дьякона, служил в церкви Воскресения на Дебре. Это его братья (?) или сыновья участвовали в росписи церкви Николы Надеина в Ярославле. Допускаю, что в своем приходском храме Воскресе ния на Дебре вместе они успели выполнить иконы для иконостаса до морового поветрия (церковь освятили в 1652 году).
Дозорная книга 1664 года фиксирует «место пустое там где стоял двор Петра Иванова Попова. По Переписной книге этот двор был сына его Ивана Иванова сына иконника. Ивашко умер в мор в 1663 году». (21) На юбилейной выставке к 350- летию Ильинской церкви в Ярославле была экспонирована икона письма Петра Попова «Спас Нерукотворный с деянием». Для истории костромской школы иконописи эта икона, с установленным авторством, чрезвычайно важна. В ней особенности стиля, лидером которого был Л. Агеев. Свободный от вызовов в Москву, благодаря сану, Петр сохранял стиль письма, приобретенный в семейном обучении.
Григорий Григорьев связан родственными узами с иконописцами рода Поповых. Он вместе с Г. Никитиным в 1666 году был у «Архангельского дела»; в 1668 году у письма Троицы в Переславском Данилове монастыре и в других предприятиях с участием Г. Никитина. Ему приписывается создание рисунков для гравюр Библии Василия Кореня. (22)
Традиция передачи семейного ремесла из рук в руки, принцип обучения «делай как я» способствовали быстрому усвоению ремесленных навыков, приемов иконописи, но и консервировали их. Только работа по вызовам Оружейной палаты позволяла молодым изографам в живом обмене с мастерами из других центров иконописания осваивать новые приемы, материалы , иконографию. Вероятно, именно в Оружейной палате освоили костромские иконописцы письмо баканами, придающими иконописи акварельную мягкость и чистоту, увлеклись ими настолько, что они стали паспортной приметой костромской иконы второй половины XVII века. (23)
Дар знаменщика редчайший. Композиционное построение отдельных сцен и ансамбля росписи в целом, цветовое решение и рисунок («знамя») определял знаменщик, это его быстрая кисть «знаменила» картину за картиной или проходилась по готовой композиции, оживляя, усиливая выразительность образов. Более 20 лет проработал знаменщиком Василий Ильин Запокровский. Его творческий почерк очень самобытен; чистоте колорита, изяществу, лиризму образов он учился у мастеров XVI века. Произведения Дионисия и его школы мог изучать в московских Кремлевских соборах, в костромских церквах было немало вкладных икон годуновской школы, даров царя Михаила Федоровича. Академией для костромских ИКОННИКОВ была икона «Иоанн Богослов с Прохором в клеймах Апокалипсиса», вклад царя Ивана Грозного в Богоявленский монастырь. (24) Гурий Никитин, следовавший за великим знаменщиком В.И. Запокровским, тоже знал и ценил искусное письмо этой иконы.
Многие костромские изографы годами жили в Москве, но всетаки возвращались на родину. Сила Савин прожил в столице 17 лет, а в 1G79 году вновь стал жителем Костромы. Гурий Никитин и Сила Савин - это уже привычная формула авторства. С кончиной Г. Никитина сошел со сцены и его «вечно второй», самая загадочная фигура в этом тандеме. Что мы о нем знаем? Мало.
Впервые он приезжает в Москву в 1657 году. Вместе с Симоном Ушаковым писал «на дорогах у внешних сторон церкви на Патриаршем дворе». (25) С начала 1660-х он регулярно участвует в артельных работах по вызовам в Москву. С 1666 по 1679 живет в Москве со всем семейством. Длительное пребывание в Оружейной палате не отмечено особыми успехами, до 1673 года он аттестуется по 2 статье. (26) Он отмечен только в артельном труде, нет у него склонности к лидерству, ему не поручают проведения работ. Но он был нужен Г.Никитину, привлекавш ему его ко всем заказам. Не думаю, что их связывала лишь память детства. В чем-то Сила должен был превосходить великого мастера или дополнять в совместных трудах. В каком же мастере нуждался Г. Никитин? Его артель почти полностью укомплектовывалась из первостатейных мастеров, так что помощника знаменщика он среди них мог найти. Вглядимся в каждое и звестие о Силе Савине. Вот в 1657 году он пишет «на дорогах». Орнаменты?! В 1663 г. «писал травы и чинил иконы в Благовещенском соборе», это упоминание о нем как о мастере травщике очень важно. Похоже, именно этот дар ему удалось развить. Вероятно, это ценил Г. Никитин, и его отзыв мог сыграть решающую роль в аттестации С. Савина по 1 статье в 1673 году. То, что С. Савина так долго не аттестовали, служит косвенным подтверждением тому, что он травщик. Даже лучших орнаменталистов по традиции считали достойными только 2 статьи. (27)
В артели Г. Никитина С. Савин был вторым. Если Г. Никитин начинал стенопись с замысла и «знаменил», то С. Савин заканчивал роспись орнаментальным декором, начиная с кустиков трав и цветов по позему, до узора на архитектуре палат, но тканям одежд. Во всех росписях, где они работали вместе, травы написаны с редкой свободой, легкостью им провизационного, махового письма. Орнамент одежд всегда подобран со вкусом и тактом, лежит по форме тела, а не трафаретно плоско. Линия живая, подвижная, передающая энергию чувства. В стенном письме второй половины XVII века многое зависело от «дивного узорочья». Г. Никитин, безусловно, доверял вкусу С. Савина, был уверен, что тот не испортит общего избыточной орнаментикой.
Когда в 1691 году разгорелся конфликт двух монастырей: московского Новоспасского и Спасо-Евфимиева в Суздале - за первенство в исполнени и росписи соборов костромскими изографами, Гурий Никитин пошел на то, что артель разделилась, отправил в Москву для усиления группы изографов Силу Савина. Вот почему росписи суздальского собора лишены значительной части орнаментальных чудес, той легкости, свободы травного письма, что так восхищают нас в Троицком соборе И патьевского монастыря. Тогда как в Новоспасском цветут на поземе пышные травы, одежды святых затканы дорогим узорочьем, но в фигурах святых нет той утонченности и динамизма, лиризма образов, свойственных творческому почерку Г. Никитина. Оскудение и жесткость орнаментального письма отличают работы последователей Г. Никитина. Следовательно, и Силе Савину не нашлось замены!
Где жил в Костроме С. Савин? Кто его родители? У кого он учился? В Писцовой книге 1628 года среди костромских Иконников нет Савы или Савелия. Впрочем, Савельевым Сила назван лишь в Дозорной книге 1664 года, вовсе остальных случаях, а что особенно важно, в надписях поименной росписи всех участников стенного письма, он везде именуется Савиным.
Итак, Савин. Буквально на первых страницах Писцовой книги «двор Андрея и Савы Федоровских в длину 13 сажен поперек 11 сажен. Дворники Васька Сапожник да Гришка иконник». (28) В Вознесенском переулке «двор иконописца Ондрющи Федорова з детьм и Онисимком и Федкою», худой человек». Во дворе Андрея Ступишина в дворниках живет Федка иконник. Кажется, они все связаны с Алешкой и Федкой Савиновыми детьми Хапугиными, что имели двор по улице, что шла от Сулы к Брагине улице. (29) По Писцовой книге этот двор принадлежал Алисафье Тимофеевской, жене иконника. Алешка и Федька - внуки Алисафьи. Оба они стали иконописцами, унаследовав родовое ремесло иконника Тимофея. Федор Савин и Сила вместе ездили в Москву к стенному письму в кремлевских соборах. В 1666 году Федор из Москвы после «Архангельского дела» отправился в Ярославль для работы в Никольской церкви и так остался жить в Никольской сотне. (30) В Москву его уже вызывали из Ярославля.
В Дозорной книге 1664 г.: «Двор бобыля на белой земле Силки Савельева. Силка ремеслом иконописец прожитком добре худ... а по Переписной книге двор на черной земле безместного дьякона Кирилла Чудакова с сыном Ивашком». (31) Кирилл Чудаков с сыном перебрались в Москву в 1660 году. Не его ли дочь была женой Силы Савина? Иван ириллов стал штатным иконописцем Оружейной палаты, а отец вернулся в Кострому и в 1664 году принял постриг в Ипатьевском монастыре с именем Корнилий. (32) Если в выстроенной мной схеме родства все верно, то Силе было у кого учиться, даже если отец и не был иконником. Зато дядя, дед и даже дворник Григорий - иконописцы. А не были ли они также первыми учителями Гурия Никитина: ведь великий мастер не имел иконописцев в своем роду и должен был выбирать себе учителя сам. С Силой они жили рядом, могли дружить (Брат Гурия Лука - сапожный кропач (сапожник).
Запись в бобыли, дворники была обычной схемой ухода от тягот городского тягла. Когда земля двора Силы стала белой? У Кирилла Чудакова она числилась черной, и он платил тягло.
Вдовы иконописцев часто записывались в нищие. В Рождественском переулке двор «нищие вдовы Федорки Ермолинские жены иконника с сыном Фомкою».
Все эти примеры красноречиво свидетельствуют о наследовании ремесла в семьях иконописцев. Изографы - это достаточно закрытая корпорация, которую, помимо профессиональных, цементируют родственные связи, что обеспечивает надежность все членов «дружины» в слаженном труде стенописцев. Раннее приобщение к ремеслу позволяло настолько отшлифовать приемы письма, принятый стиль, что работы костромичей отличает редкостная цельность, стилевое единство.
В этой среде Гурий Никитин - природный талант. Он учился у всех, рано освободился от авторитета одного учителя, был одержим желанием освоить всю премудрость «изографного воображения», был богословски образован, знал европейские кунштовые библии, использовал их в своих иконографических поисках, преодолевая каноны и шаблоны ремесла.
1. Успенский А.И. Царские иконописцы и живописцы XVII века. Словарь. М. 1910; Брюсова В.Г. Фрески Ярославля XVII - начало XVIII века. М. 1983. Казакевич Т.Е. Иконостас церкви Ильи Пророка в Ярославле и его мастера // Памятники русской архитектуры и монументального искусства. М. 1980. с.21, 27, 33-35. Успенский А.И. Словарь патриарших иконописцев. М.1917.
2. ГАКО. Ф. 513. Оп. 1. Д. 426, 437.
3. Писцовая книга 1628 г. - ГАКО ф. 558, е/х No 5 Дозорная книга 1664 г. - ГАКО ф. 558, е/х No 134, Ландрадская книга 1709 г. РГАДА ф. 350 оп. 3 No 1579 Ландрадская книга 1715 / 16 г. РГАДА ф. 350 оп. 3 No 1583 Выписки из них опубликованы В.Г.Брюсовой «Русская живопись с XVII века». М. 1984. С.315-318.
4. Писцовая...л.138 об., 413-415, 422.
5. Дозорная...л.266 об., 544 об. Писцовая...л. Дозорная, л. 121 об., 340.
6. Дозорная. 163 об. В.Семенов поселился в Нижнем Новгороде.
7. Ландрадская... 1709. л.96.
8. Писцовая... л.504, об. Дозорная... 387 об.
9. Художники народов СССР. Биобиблиографический словарь. М. 1970. Т.1. С.286.
10. Дозорная... л.387 об.
11. Дозорная... Л .4 8 об., 49. Успенский. Царские иконописцы... С.197.
12. Брюсова «РЖ 17». с.74.
13. Ландрадская, 1715/16. Л. 120 об.
14. Писцовая л. 112 об.
15. Ландрадская... 1715/16. л.106, 107.
16. Ландрадская... 1709. 29, Ландрадская с.29, Ландрадская 1715/16. л.41.
17. Ландрадская... 1715/16. л. 15 об.
18. Дозорная... Л .2 52.
19. Островский П.Ф. Историко-статистическое описание Костромского первоклассного кафедрального Ипатьевского монастыря. Кострома [или М.?], 1870. С. 184.
20. Ландрадская... 1715/16 л.87 об.
21. Дозорная... л.217 Петр умер до составления Переписной книги.
22. Сакович А.Г. Народная гравированная книга Василия Кореня. М. 1983. Л. 118.
23. Голиков В.П. Для чего баканы необходимы в иконописи? //Тезисы доклада. «Филевские чтения» М. 1999.
24. Костромской гос.художественный музей. инв.No 2132 д.,т., 186x161.
25. Успенский. Словарь патриарших... л.78.
26. Успенский. Царские иконописцы... л.232.
27. Успенский. Царские иконописцы...
28. Писцовая... л.1 об.
29. Дозорная... л.112 об.
30. Успенский. Царские иконописцы... С.232-233.
31. Дозорная... л. 110.
32. Вкладная книга Ипатьевского монастыря. 1728 г. Синодик Ипатьевского монастыря, л.306.
Кострома в жизни и творчестве некоторых художников прошлого. Тема города в творчестве современных авторов. Муниципальная художественная галерея.
КУПРЕЯНОВ ПАВЕЛ ЯКОВЛЕВИЧ (1789-1874)
Графический пейзаж, изображающий дорогу средь холмов, исполненный тушью на бумаге и принадлежащий художественному музею, привлекает зрителя не столько самим сюжетом, сколько трогательной надписью внизу под работой.
«Рисовал любезнейший и бесценный друг и брат Павел Яковлевич в 1803-м году вскоре по прибытии своем из деревни, когда я еще жил в гавани у ПЛ.Хомотьянова, а он еще не был записан в корпусе. Подписал же я сие на конец 1809-го года 8-го ноября в день моего выезду из Петербурга. Александр Купреянов».
Оба брата Купреяновых являлись представителями древнего костромского дворянского рода.
Автор рисунка Павел Купреянов родился 4 августа 1789 года в с. Патино Солигаличского уезда Костромской губернии. В 1806 году окончил курс во 2-м кадетском корпусе, откуда был выпущен в лейб-гвардии финляндский полк. Он принимал участие в Отечественной войне 1812 года, получив золотую шпагу «За храбрость», и в русско-турецкой войне 1828-29 годов. В 1836 г. он уже генерал-лейтенант. В 1848 г. участвует в венгерской кампании, в которой теряет ногу, но получает орден св. Леопольда I степени. Естественно, следует отставка (1849). Он был женат на Марии Петровне Малышиной и имел единственную дочь Варвару. Семья проживала в сельце Лобано- во Бронницкого уезда Московской губернии, принадлежавшем жене отставного генерала. Там он и скончался 23 марта 1874 года.
Рисунок из Костромского художественного музея был сделан Павлом Купреяновым в 14-летнем возрасте до поступления в корпус, а потому обязан навыками в искусстве не учебному заведению, а прекрасному домашнему образованию, полученному в стенах родовой усадьбы Патино, хозяином которой был его отец Яков Дмитриевич Купреянов, отставной поручик, и его жена Клеопатра Александровна, урожденная Юрьева. В семье было шестеро детей: 3 сына и 3 дочери. Двое сыновей - Павел и .Александр Яковлевичи - имели отношение к упомянутому рисунку. Александр, сделавший пространный комментарий, был старше брата на 3 года. Он стал морским офицером и вышел в отставку капитаном 2 ранга. Поселившись в Патино, Александр Яковлевич в 1822 году женился на Елизавете Николаевне Окуловой, и у них родились 13 детей, в том числе дочь Клеопатра Александровна, родившаяся в 1825 году. Она, как и ее дядя Павел Яковлевич, увлекалась изобразительным искусством, и ее рисунок «Мадонна с младенцем» (1840. Бумага, графитный карандаш) исполнен, когда автору было 15 лет.
Каким же образом графические работы Купреяновых попали в Костромской художественный музей? Ответ, видимо, заключен в отчете члена Костромского научного общества Рязановского, посетившего усадьбу в 1919 году. Вот фрагмент отчета: «...В соседней комнате валялись портреты-олеографии Николая I и митрополита Филарета, икона с каким-то святым во весь рост... в гостиной по сторонам висят картины и рисунки... Купреяно- вых ... и портретная галерея Кум- реяновых - старцев и грудных младенцев, мужчин и женщин...».
Рязановский привез в Кострому большое количество художественных произведений из Патино, передал их в КНО, откуда они позднее поступили в Костромской краеведческий музей. Как знать, не входили ли в их число и рисунки подростков Купреяновых?
Литература: Русский биографический словарь. СПб. 1903. Купреянов Павел Яковлевич.
ГАКО. Ф. Р-838. Оп.1. Д. 17 (отчет Рязановского).
ЗАЙЦЕВ ИВАН КОНДРАТЬЕВИЧ (1805-1890)
Этому художнику, имеющему непосредственное отношение к Костромскому краю, не повезло. Из многочисленных произведений, созданных здесь, ни одно не дошло до нас: они или погибли, или, скорее всего, утратили имя автора и хранятся среди других безымянных произведений в фондах костромских музеев. Однако биография художника известна нам по его мемуарам.
Иван Зайцев - сын крепостного художника помещика Александра Ивановича Ранцева, родился в селе Архангельском Керенского уезда Пензенской губернии, принадлежавшем его барину. Отец художника Кондратий Зайцев был выучен помещиком в Арзамасской школе живописи А.В.Ступина и писал для Ранцева картины с изображением вакханок и силенов. Сыну его была уготована та же участь.
После смерти матери помещика и раздела его с братьями Ранцеву досталось имение Высоково Кине- шемского уезда Костромской губернии и 700 крепостных. Вместе с хозяином туда переехал и 13-летний Ваня Зайцев с родителями и пятью сестрами и братьями. После 5-летнего пребывания в Высокове молодого человека, уже постигшего азы грамоты, в 1824 году отдали в Арзамасскую школу живописи к академику Ступину на обучение. Ученики рисовали со статуй, с натурщиков, копировали эстампы. Ступин брал заказы на иконостасы, и дело двигалось отлично. Лучшие работы посылались на академические выставки. Через три года, которые не прошли, а пролетели, Иван Зайцев вернулся в Кострому, а затем в Высоково. Дома он рисовал портреты, которые ему заказывали соседние помещики, расписывая церкви и интерьеры домов.
В 1829 году Ранцев продал имение с крестьянами петербургскому барину Греку. Ивана Зайцева вызвали в Петербург, где в доме на Гороховой он познакомился с новым хозяином Петром Осиповичем, его супругой Марьей Осиповной и детьми Сашей и Женей Греками. Дочь хозяина Женю Зайцев вскоре весьма удачно нарисовал, и хозяин определил его «посторонним» учеником в Академию Художеств. Художник делал успехи, создав ряд отличных работ: портрет писателя И.И.Лажечникова, своей жены Г.И. Зайцевой, статского советника М.М.Попова. Позднее художник работал в городах Орле и Полтаве. С 1848 по 1885 год преподавал в Полтавском кадетском корпусе, где в числе его учеников был известный впоследствии художник Н.А.Ярошенко, написавший портрет своего учителя. Умер художник в Полтаве в 1890 году.
Его работы представлены в крупнейших музеях страны - Третьяковской галерее, Русском музее и других.
Почетная обязанность костромских музейных работников и искусствоведов - выявить работы Ивана Кондратьевича Зайцева среди неатрибутированных произведений своих фондов.
Литература: Воспоминания старого учителя И.К.Зайцева (1805-1887) // Русская старина. 1887. Том 54. С. 663691. Корнилов П. Арзамасская школа живописи 1-й пол. XIX в. Л-М. 1947.
Библиографический словарь. Художники народов СССР. М. 1980. Том IV. С. 1917.
СОРОКИН ЕВГРАФ СЕМЕНОВИЧ (1821-1892)
Имея в виду настенную роспись церкви Пресвятой Богородицы, автор «Описания Больших Солей» Е.Лаговской в I860 году писал: «Нельзя смотреть без наслажденья на произведение двух художников, Евграфа Сорокина и Иосифа Швы- рева, убравших живописью храм».
Евграф Семенович Сорокин,как и его брат Павел Семенович, уроженцы Больших Солей Костромской губернии, учились искусству живописи у ярославского иконописца и подрядчика Ф.И.Телегина. 19-летний Евграф расписывал в составе артели церковь Вознесения в Ярославле, а в свободное время работал над жанровыми картинами.
Посетив в 1841 году Ярославль, император Николай Павлович заметил картину Е.Сорокина «Петр Великий за обедней в соборе рисующего с него портрет А.Матвеева и предугадывает в нем талантливого живописца».
Следуя примеру достославного предка, император вызывает Евграфа Сорокина в столицу для обучения в Академии художеств и назначает его пансионером кабинета Его Императорского Величества. Художник не посрамил высокого покровителя. Он успешно учился у профессора А.Т.Маркова с 1841 по 1849 год, регулярно получая академические награды: в 1843 - 1- ю серебряную медаль, в 1844 - 2ю серебряную, в 1845 - 2-ю и 1-ю серебряные медали, в 1847 - 2-ю золотую за программу «Даниил во рву львином», в 1849 - 1-ю золотую за программу «Ян Усмович удерживает быка». Эскиз к последней картине хранится в Костромском художественном музее.
Работы художника регулярно появлялись на академических выставках 1842,1846, 1849 гг. На каникулы художник уезжал в Большие Соли, где в 1846 году расписал купол Спасского храма.
Блестяще окончив Академию Художеств, Евграф Сорокин был командирован для усовершенствования пансионером в Германию, Францию и Италию (1850-1859 гг.).
И в чужих землях остались следы его художественной деятельности: он осуществил росписи стен и икон в русских церквях Парижа и Цюриха. В 1861 году художник получает звание академика, а спустя семь лет, звание профессора живописи исторической за росписи Московского храма Христа Спасителя, причем после заграничной поездки, т.е. с 1858 г., преподает в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Однако возраст дает себя знать. И когда в 1879 году в Больших Солях возникает ремесленная школа с классом рисования, то Евграф Семенович, по настоятельному приглашению, возвращается на родину и становится ее преподавателем. Художник умер в 1892 году.
В Кострому попало несколько десятков графических подписанных работ художника через ярославца И.А.Тихомирова в 1908 году, среди которых «Плачь ангелов над Христом, снятым с креста», «Гостосмысл», набросок автопортрета. Творчество Сорокина любопытно как одна из страниц истории русского искусства, хотя современники порой называли его ложным классиком, закрывающим глаза на действительность.
Литература: Минченков Я.Д. Воспоминания о передвижниках. М-Л. 1959. С. 220, 315, 2, 341.
Демидов. Очерк по истории, архитектуре и резьбе в посаде Большие Соли.
ГАКО. Ф. 838. Оп. 1. Д. 58.
АНТИПОВА ПРАСКОВЬЯ ДМИТРИЕВНА (1848 - ПОСЛЕ 1917)
Художница - акварелистка, обучалась в Петербургской школе Общества поощрения художников. Выставляла работы на XVIII выставке «Общества русских акварелистов», в частности «Улица в с. Маргарите» и «Уголок старого Крейцнаха».
В Костромском художественном музее, в реконструированной галерее дворянского собрания, представлен большеформатный масляный портрет С.Ф.Купреянова кисти П.Д. Антиповой.
Сергей Федорович Купреянов, многолетний костромской губернский предводитель дворянства (в 1815-1818 и 1830-1845 гг.), приходился родным дедом Прасковье Дмитриевне, урожденной Купрея- новой, появившейся на свет в родовой усадьбе Григорьевцево Со- лигаличского уезда, принадлежавшей ее отцу штабротмистру Дмитрию Сергеевичу Купреянову.
Фамилию Антипова она получила от мужа - выдающегося учено- го-геолога и высокопоставленного чиновника Горного департамента Алексея Ивановича Антинова, приходившегося по матери двоюродным братом Петру Ильичу Чайковскому. В 1884 году его портрет написал И.Е.Репин, а его супругу в 1890 году изобразил В.А. Серов. Бездетная чета проживала в Петербурге с удочеренными пле- мянницами-сиротами, но в 1888 году по отставке от службы А.И.Антипова все вместе переехали на родину Прасковьи Дмитриевны, взяв с собою для компании художницу Е.Д.Поленову. Они жили в Костроме в новокупленном доме на пересечении Никольской и Покровской улиц, а лето проводили на даче в с. Вожеровке, Нельжевке тож (ныне Межевской район). Художницы много работали.
Из этюдов Антиповой почти ничего не сохранилось. Возможно, они находятся в костромских музеях в числе неатрибутированных.
В 1905 году Антиповы переехали в Ярославль. Там в 1913 году умирает Алексей Иванович, а вскоре после революции и Прасковья Дмитриевна. Ее коллекция художественных произведений поступила в Ярославский художественный музей.
Литература: Собко Н.П. Словарь русских художников (XI-XIX вв.). Том 1. СПб. 1893. С. 350.
НОВОСТЛЬСКИЙ ГРИГОРИЙ НАУМОВИЧ (1814-1879)
Его кисти принадлежат два портрета из собрания Костромского художественного музея, изображающие Дмитрия Николаевича Кожина (1853) и Александра Александровича Вяземского (1840).
Если сбор сведений о моделях, хотя и с трудом, и в небольшом объеме, все же осуществился, то о художнике долгое время все сводилось лишь к имени.
Изображенный на одном из холстов в 1853 году Дмитрий Николаевич Кожин оказался костромским дворянином, ротмистром кавалергардского полка, а с 1829 года отставным полковником. Его родная сестра -Варвара Николаевна Кожина - была женой художника. Следовательно, Новосельский писал портрет своего шурина Дмитрия Николаевича Кожина.
Вторая модель художника - А.А.Вяземский, военный офицер в чине поручика - также был костромичом. На ул. Русиной (Советской) до сих пор стоит его дом, где Л.А.Вяземский проживал со своей семьей: женой Варварой Ивановной и детьми Александрой. Леонидом и Владимиром.
Однако Г.Н.Новосельский увековечил свою модель не в Костроме, о чем свидетельствует надпись на обороте полотна: «Писан в 1840-м году 6 октября в Москве».
Если бы не высокое качество живописи, то выбор Новосельским моделей из родственно-дружеского окружения навел бы на мысль о не профессиональном, а скорее, любительском статусе художника. Кем же все-таки был Г.Н.Новосельский?
Исчерпывающий ответ на вопрос дал редкий печатный источник - журнал «Театральная библиотека» за 1879 год, и эти сведения подтвердили нашу догадку.
Оказывается, Григорий Наумович Новосельский по профессии был врачом. оп окончил Московское отделение Медико-хирургической академии, но. кроме этого, проявил себя как драматург и композитор. Он, между прочим, написал оперу «Женитьба поневоле» (ему принадлежат и музыка, и либретто). Она с успехом шла на сцене народного театра в Москве в 1875 году. Его перу также принадлежат драматические произведения «Две матери», «Сколько веревку не вить, а концу быть», «Эдип в Коломне» и другие.
В некрологе говорилось: «Живя в деревне по летам, он не переставал изучать искусства, в особенности живопись, в которой в короткое время сделал такие успехи, что мог состязаться даже с хорошими художниками, а портреты его работы решительно поражали всех сходством и жизненностью». Можно добавить, что в этом процессе художнику помогали его костромские друзья и родственники.
Григорий Наумович умер 27 марта 1879 года и был похоронен в Новодевичьем монастыре. Его супруга Варвара Николаевна, урожденная Кожина, пережила мужа. Она скончалась 1 марта 1903 года и погребена рядом с художником.
ПОЛЕНОВА ЕЛЕНА ДМИТРИЕВНА (18501898)
Живописец, жанрист п иллюстратор русских сказок, родная сестра художника Василия Дмитриевича Поленова - автора полотна «Московский дворик». Окончила школу Общества поощрения. художников, где познакомилась и подружилась с Прасковьей Дмитриевной Антиповой.
Елена Дмитриевна сопровождала супругов Антиповых при их переезде из Петербурга в Кострому по отставке Алексея Ивановича и гостила у них осенью 1888 года. Домой она привезла множество этюдов, один из которых «Улица в Костроме» был написан из окна антиповского дома (Свердлова, 58, ныне снесен). Работа находится в собрании дома-музея В.Д.Поленова.
В мае 1889 г. художница, по приглашению подруги, вновь приезжает в Кострому. Они планируют поездку в имение Антиповых Во- жеровку (Нельшевку тож) Костромского уезда (ныне Межевского Костромской губернии)для сбора предметов прикладного искусства, фольклора и для занятий живописью на плейере. И действительно, Поленова много работает в деревне. Ею там написана картина «За чтение», изображающая семейство Антиповых на даче в один из летних вечеров. За круглым столом при уютном свете настольной лампы обитатели Нельшевки расположились в следующем порядке: справа, за рукоделием, Прасковья Дмитриевна, напротив ее - читающая Ольга Юрьевна Каменская, родственница и домашний врач Антиповых, рядом с ними две племянницы - Наталья и Александра, и, наконец, в глубине комнаты, спиной к зрителю, за отдельным столом, занятый своими «поделками» Алексей Иванович Антипов. Незримо чувствуется присутствие еще одного персонажа этой семейной идиллии - самой художницы, стоящей невдалеке от стола, за высоким мольбертом. (Это полотно экспонируется в Ярославском художественном музее).
В Вожеровке Поленова сделала ряд этюдов, которые, впоследствии использовала для иллюстраций к сказкам «Война грибов» и «Сынко Филипко».
Собрав богатый материал, художница покидает Кострому.
Через девять лет Антиповы узнают о ее преждевременной кончине: она умирает от травмы, полученной в дорожной аварии.
Костромской художественный музей располагает тремя этюдами Поленовой: «Зимний день», «Опушка леса», «Пейзаж с фигурой крестьянского мальчика». Последний написан во время ее пребывания на костромской земле.
Литература: Г.Панина. Этюды Е.Д. Поленовой // Северная правда. 25 июля 1984.
В.Бочков. Старая Кострома. Кострома. 1997. С. 201.
В.Бочков, Е.Сапрыгина. Антиповс- кая коллекция. Костромская старина № 3, 1992.
КОЛЕСОВ ВЛАДИМИР АЛЕКСЕЕВИЧ (1869-1928)
Реконструированная портретная галерея Костромского дворянского собрания,экспонируемая в одном из зданий художественного музея, имеет в своем составе портрет предпринимателя и мецената Ф.В.Чижова кисти художника В.А.Колесова. Им же написаны несохранившиеся или невыявленные портреты Г.Н.Макарова и А.А.Лопухина из той же галереи.
Художник приехал в Кострому в начале 1890-х годов вместе с молодой женой Еленой Николаевной Колесовой. Он происходил из московской семьи профессионального художника Алексея Михайловича Колесова, работы которого представлены в престижном собрании Третьяковской галереи. Сам Владимир Алексеевич в 1890 году окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества и по приезде в Кострому преподавал рисование и черчение в местных училищах - Чижовском (с 1903 по 1907) и Епархиальном (с 1907 по 1916), недолгое время после революции преподавал черчение в школе печатников.
В конце 1903 года он открыл в Костроме частную художественную школу (в доме Репковой, напротив губернской больницы), которая просуществовала до 1915 года.
После смерти жены (она умерла в 1910 году) Владимир Алексеевич женился вторично. У него было трое детей - сын и две дочери. И жен, и детей он увековечил в портретах.
Один детский портрет - «Девочка в голубом платье» - имеется в собрании Костромского художественного музея.
В.А.Колесов как художник- станковист участвовал в выставке КОАХРа в 1922 году. Но он был художником широкого профиля. Вместе с другом Борисом Царна- хом Колесов расписывал кинотеатр «Пале», оформлял социалистический рабочий клуб, писал декорации к спектаклям.
Умер он в Костроме осенью 1928 года.
Литература: Колесов Владимир Алексеевич. Каталог выставки. Кострома. 1991.
Подготовила Елена САПРЫГИНА
АрхивариусКонечно, Кострома нашла свое отображение и в творчестве других, более известных художников, о которых в «Губернском доме» уже писалось. Это Б.М.Кустодиев, А.Н.Бенуа, братья Никонор и Григорий Черне- цовы... А так гравюры и акварели с видами Костромы стали появляться еще в начале XIX века. Среди графических работ особое место занимает «Панорама Костромы» Таратоева, которая дает представление о церквах и памятниках города. Заметны рисунки П.П.Свиньина и Е.М.Коренева. В середине XIX века памятным местам Костромы посвятил серию акварелей и рисунков А.П.Боголюбов.
В конце века виды Костромы, особенно ее фабричного района, создает Н.Н.Гриценко. В начале XX века городские сюжеты находят место в картинах P.P.Фалька и П И. Петровичева. Первый пишет базары, пристани, лавки, второй - Сусанинскую площадь и ярмарку. В 20-30-е годы костромские художники Н.П.Шлеин, Б.Н.Царнах, А.А.Шепелев, Н.А.- Соболев, А.А.Лихачев запечатлели на своих полотнах облик старой Костромы - тихие улочки и дворики, Ипатьевский монастырь, торговые ряды. Эту же тему продолжают и развивают в своем творчестве современные костромские художники М.С.Колесов, С.С.Румянцев, В.И.Рассыпное. А.П.Мухин и многие другие. К знакомым сюжетам прибавляются новые, из исторического прошлого Костромы в работах А.П.Белыха, В. П. Карпова, В. А. Кутилина, М.Л. Сергеева, М.А. Салмова... Замечательны гобелены с видами Костромы - авторы Е В.Радченко и Е.В.Семенова, офорты А.А.Мариева.
Живописные произведения, запечатлевшие облик древнего волжского города, хранятся в музеях разных городов и стран, в том числе в Государственном русском и Государственном историческом. Государственной Третьяковской галерее. Небольшая часть из них находится в фондах Костромского художественного музея, который с 60-х годов прошлого века был цен гром художественно-выставочной жизни города. Шесть лет тому назад в Костроме открылась муниципальная художественная галерея.
О расширении пространства
Муниципальная художественная галерея недавно отметила свое круглое пятилетие плюс некруглый год. Юбилей, конечно, скромный по сравнению с древним городом, который она представляет. Однако для города, как и человека, уставшего от серости и монотонности, появление любого нового культурного пространства - событие и даже праздник.
Когда-то в начале 20-х годов, в годы НЭПа, колбасники тоже жили лучше, чем художники, но, надо сказать, не гнушались тогда прекрасным. Побольше было и меценатов из среды деловых людей. Увы, сегодня в нашем искривленном пространстве вынуждены мы все время поправляться: «так называемые деловые люди», «так называемые новые русские»... Кто знает, когда народятся в России новые Третьяковы, Мамонтовы, Чижо- вы... Но ждать их нужно, иначе они не придут никогда.
Что думают об этом сами участники «процесса», популяризаторы искусства, хранители и собиратели живописи? Наш разговор с директором муниципальной галереи Верой Павловной Прямиковой о той роли, которую могло бы сыграть это учреждение в культурной жизни города.
Когда-то в 20-х годах у нас в Костроме был музей живописной культуры - явление уникальное не только для нашей Костромы, но вообще для России. Музей нового типа, который собирал произведения совершенно по другому принципу: не по хронологическому, а по интересу к новому материалу, новым идеям, новым концепциям искусства. Это была идея Кандинского. И вскоре она нашла развитие в сети небольших музеев в провинции. В частности в Костроме это дело возглавил Николай Николаевич Купреянов. Так в Костроме появилось около 40 превосходных работ русского авангарда. Занимаясь творчеством Купреянова, работая в архивах, изучая документы, я почему-то увидела тесную связь с этой идеей развития живописной культуры, с тем, какое место в городе может занять галерея современного искусства, которая впоследствии может перерасти в музей современного искусства.
Наша галерея оказывает предпочтение работе с художника- ми-новаторами, с художниками, которые предлагают новые идеи в искусстве, культуре, хотя мы отдаем дань и художникам-традиционалистам.
К сожалению, дефицит материальных средств, а значит, и возможностей, затрудняет осуществление больших и сложных проектов. А сейчас очень интересно соединять художественные явления, которые происходят в целом ряде районов, областей нашей страны, не замыкаясь в узких рамках одного города, смотреть, как эти художественные явления развиваются... Нужны поездки, изучение художественного процесса, возможность привезти выставки, хороший экспозиционный инвентарь, чтобы показать действительно оригинальные вещи интересно и нетрадиционно.
Что касается общей идеи организации музея современного искусства, то главное здесь - собирание оригинальной коллекции работ художников, и не только костромичей, но всех, кто интересно, ярко мыслит в искусстве, чтобы создать коллекцию, которая будет интересна для многих по своему содержанию, эстетическим принципам, чтобы иметь возможность не только показывать зрителю, что происходит в современном искусстве, но и вовлекать его в сферу культурной коммуникации.
Время, которое мы отобрали, - это последняя треть XX века с устремленностью в XXI век. Так уж сложилось, что первые вещи в коллекции относятся к этому периоду.
Второе направление, без которого трудно представить себе галерею, - это издательская деятельность. Она дает возможность снабжать выставки буклетами, авторскими текстами и имеет цель знакомить наших читателей с тем, что происходит в культуре и искусстве. Не случайно появилась газета «Галерея», истоки ее тоже можно увидеть в истории - в тех же 20-х годах выходили в Костроме интересные альманахи: «Искусство в провинции», «Искусство в Костроме», которые даже в то очень сложное и жесткое время говорили о проблемах искусства и культуры. И как мне представляется, такое издание в городе крайне необходимо. Главное, здесь можно говорить на профессиональном языке искусства и обсуждать довольно сложные проблемы.
- Скажите, у галереи сложился свой круг друзей?
- Из Ярославского центра современного искусства АРС-Форум есть отклики, и надеемся, это будет интересно тем, кто занимается в городе культурой. Конечно, в планы входят связи с центрами современного искусства, которые существуют и в Москве, и в Калининграде, с другими новыми музеями и галереями, которые занимаются сходными проблемами, - всем любопытны процессы, происходящие сегодня в искусстве. Речь идет об обменных выставках, о других совместных проектах. Кроме того, очень хотелось бы познакомить костромичей с искусством и культурой наших восьми городов-побратимов. Интересно показать то, что происходит в наше время в других странах. Хотелось бы проводить и конкурсы, и семинары, и конференции - все то, чем живет искусство и. культура - это и есть создание среды общения. И, конечно, крайне необходима для исследовательской работы библиотека, научный архив наш уже появился. Хотелось бы создать свой издательский центр, издавать и книги, и каталоги, а может быть, и журнал по проблемам искусства и культуры (ежегодный альманах).
- Из всех идей какие галерее удались?
- Во-первых, появилась коллекция живописи и графики, которую можно показывать зрителю, что и было сделано в день 5-летия галереи, получилась коллекция, на мой взгляд, довольно интересная.
Начало издательского центра положено изданием газеты «Галерея». Каждая выставка сопровождается по крайней мере буклетом, афишей, пригласительным билетом, и это все делается силами наших сотрудников.
- Какие контакты с попечителями, деловыми людьми есть у галереи?
- Есть, конечно, у галереи партнеры для сотрудничества. Надеемся, что найдутся точки пересечения с ними и в издательской деятельности, и в формировании коллекции. Такие контакты полезны: надо назвать тех, кто помог нам собрать коллекцию, - это первые ласточки, те, кто помогает сохранять художественную культуру. Если в крупных городах процесс этот идет довольно активно, то у нас все еще только начинается. Фонд содействия развитию города Костромы. ОАО «Фанплит».
ООО «Костромарегионгаз». агентство недвижимости «Континент» г. Костромы и некоторые другие организации, с которых начал формироваться наш круг друзей.
- А есть у вас проект-фэнтези?
- Галерея впоследствии могла бы расшириться до культурного центра. Я имею в виду музыкальную и культурную деятельность, занятия с детьми творчеством. То есть речь идет о расширении культурного пространства в разных отношениях. Зрители спрашивают: «У вас есть коллекция, где бы ее можно было посмотреть?» То есть рано или поздно зайдет речь и о расширении экспозиционных площадей, фондовых помещений. А если расширяться до культурного центра, то это и поиск новых помещений для детского творчества, концертной деятельности. Парковая зона, которая находится перед нами, может перерасти в парк культуры: практика такая есть в Ярославле. Идеи все не новы: парк при музее, но это большой труд, нужны большие материальные и творческие вклады.
- И такие творческие вклады тоже бывают?
- А как же. Вот недавно художник Владимир Муравьев подарил галерее 39 своих картин. В связи с этим обдумывается большой проект ретроспективной выставки из истории русского авангарда, где такие известные имена, как Николай Шувалов, Владимир Муравьев, Алексей Козлов, будут широко представлены. Сейчас готовится выставка творчества Алексея Козлова, собирается материал, еще неизвестный зрителю, любезно предоставленный нам другом Алексея Козлова художником Георгием Вопиловым.
Беседовала Татьяна ГОНЧАРОВА