АВТОБИОГРАФИЯ

Происхожу из фамилии потомственных земских учителей. Известно, что прадед мой, Дмитрий Васильевич Васильев, был сельским земским учителем в Казанской губернии. Земскими учителями служили и оба его сына, окончившие в начале века Казанскую учительскую семинарию, и бабушка моя. Учителем, а затем преподавателем в институтах Йошкар-Олы стала моя мать, по окончании в 1936 г. Московского педагогического института им. К. Либкнехта (на Разгуляе). Там, в Москве, 14 июня 1934 г. родился и я. Отец мой, окончивший московскую Тимирязевскую академию по кафедре гидротехники, в 1936 г. был арестован, в 1938 г. расстрелян (по 58 статье), в 1957 г. реабилитирован. Фактически не зная его, я воспитывался одной матерью, сопровождая её по местам её службы. Это были – Ульяновск, Калинин, посёлок Черногубово. С 1938 по 1952 год жил в Йошкар-Оле, окончил там среднюю школу № 11 с золотой медалью.

Актом провидения стал для меня временный переезд меня и мамы летом 1945 г. в Ленинград. Там я впервые увидел подлинную, великую архитектуру, и те впечатления, поначалу не осознанные, определили впоследствии выбор профессии, саму службу.

В 1952–1958 гг. учился в Московском архитектурном институте, уже тогда педагогически бесплодном. Вышедшее в те времена правительственное постановление о пресловутых «архитектурных излишествах» и последовавшее за этим изменение педагогических установок окончательно дезориентировали учащуюся молодёжь. Единственно ценным, что могло дать это учебное заведение, – было основательное знакомство с историей мировой архитектуры, градостроительства, изобразительного искусства вообще*. Этому способствовала уникальная научная библиотека института.

15 сентября 1958 г., по распределению, был зачислен в Костромскую специальную научно-реставрационную производственную мастерскую, фактически, в силу своего авторитета, руководимую тогда и впоследствии – Калерией Густавовной Тороп, главным архитектором мастерской. Блестящий организатор реставрационного дела, глубоко болеющая за судьбу памятников искусства, она была воспитателем целой группы молодых архитекторов и художников – и не только в узкопрофессиональном отношении. Заботясь о расширении их кругозора, она организовывала ознакомительные поездки по многим культурным центрам России.

Фото начала 1960-х гг.

К. Г. Тороп и Л. С. Васильев в Ипатьевском монастыре.

Итак, с осени 1958 г. я работал в Костромской реставрационной мастерской. В круг моих обязанностей входили обмеры, исследования, составление проектов реставрации, их практическое осуществление – культовых и гражданских зданий Костромы. Они значатся в реестре памятников архитектуры. Не буду перечислять их здесь. Они указаны в прилагаемом общем списке*. Укажу лишь на разнообразие объектов. Здесь были и храмы (каменные и деревянные), монастырские здания разной степени сложности (в основном каменные), монастырские стены, ворота к ним, иконостасы, паникадила, часовни, разнообразная мебель в старые здания. Из гражданских зданий – жилые дома (деревянные и каменные), костромская каланча, торговые ряды, крестьянские деревянные усадьбы, мемориальный комплекс усадьбы «Щелыково».

Попутно, числясь в КСНРПМ, пришлось работать в с. Шушенском Красноярского края, при создании мемориального Ленинского комплекса. Был командирован туда Министерством культуры СССР в январе 1969 г. Командировку продолжили и в начале 1970 г. В 1969 г. участвовал в создании Ленинской мемориальной усадьбы в г. Минусинске.

За проделанную в Шушенском работу в 1970 г. утверждён участником ВДНХ СССР, удостоен звания Заслуженного работника культуры РСФСР (указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 9 апреля 1971 г.). В 1974–1975 гг., по ходатайству Министерства

культуры РСФСР, был командирован в г. Иркутск для участия в работе по созданию мемориала «Сибирская ссылка декабристов». Обмерил, провёл натурные исследования, составил проект реставрации дома княгини М. Н. Волконской. Работал над усадебными постройками.

Вкусив прелесть странствий (может, подчас и сомнительную), весною 1976 г., почти неожиданно для себя, я поддался на настойчивые приглашения из Рязанской реставрационной мастерской и перешёл к ним. Оглядываясь в прошлое и признавая все минусы сделанного тогда шага, всё же должен сказать: ни о чём не жалею. В Рязани, точнее – в Солотчинском монастыре, мне привелось работать на первоклассном памятнике архитектуры «нарышкинского барокко» – церкви Сошествия Святого Духа.

К сожалению, срок моего жительства там был недолгим. У меня не было жилья.

В конце декабря 1977 г., по приглашению Ярославский реставрационной мастерской, я оказался в Ярославле. Здесь проработал по март 1986 г. Семь лет из этого срока был главным архитектором мастерской. Среди работ этой поры – памятники архитектуры Ярославля, Ростова Великого, Тутаева. Наряду с этим выполнял немало других работ (среди них две беседкиротонды на Волжской набережной Ярославля).

В марте 1986 г., закончив круг странствий, возвратился в Костромскую реставрационную мастерскую, в то время ещё дееспособную. Из реставрационных объектов последних лет, с которыми работал, можно упомянуть церковь Ильи Пророка на Городище, церковь Ильи Пророка на Русиной улице, церковь Вознесения на Дебре. Главной же работой этой поры стало составление проекта полного восстановления соборного ансамбля Костромского кремля. Мне выпала честь работать над главным зданием ансамбля – кафедральным Богоявленским собором, с его 65-метровой колокольней. Сделан проект стоявшей неподалёку Царской беседки.

Кремлёвский ансамбль г. Костромы включал в себя Богоявленский и Успенский соборы, ограду с несколькими воротами, в том числе – Святыми. На все из них сделаны рабочие чертежи. Что касается двух соборных домов, входивших в комплекс, они, к счастью, сохранились.

Выпавшая на мою долю, в последние годы, болезнь обоих глаз, операции на них надолго вывели меня из строя. Работать приходилось с трудом, урывками. Затем стала болеть моя мать, жившая в г. Йошкар-Оле. Последние три года большей частью я провёл там, подле неё.

И там я работал на памятниках архитектуры, в основном на культовых зданиях. Проектировал, вёл практические работы на общественных началах. Сотрудничал с местным отделением Общества охраны памятников, выступал в местной печати с защитой архитектурного наследия.

Через неполных 10 лет по возвращении в Кострому я удостоверился в окончательном развале реставрационной мастерской, некогда славной по всей России. С 15 июля 1995 г., по приглашению епископа Костромского и Галичского Александра, перешёл на службу в Костромскую епархию, на должность епархиального архитектора.

Я вижу в этом последнюю возможность быть полезным, помочь в восстановлении памятников русского зодчества. А их так много гибнет вокруг. 15 октября 1995 г.