Из истории посада Больших солей Костромской губернии

Положеніе посада. Соляные источники.

Посадъ Большія Соли, Костромской губерніи и уѣзда, расположенъ на берегахъ небольшой рѣчки Солоницы, въ 3-хъ верстахъ отъ Волги и пароходной пристани Бабаевскаго монастыря. Волга и впадающая въ нее Солоница служатъ въ данной мѣстности границей между Ярославской губерніей и Костромской.

Рѣка Солоница раздѣляетъ посадъ на двѣ половины. На правомъ высокомъ берегу расположена большая часть посада, а на лѣвомъ низменномъ—меньшая. Въ старину первая наз. Борисоглѣбской, вторая—Егорьевской. Въ настоящее время названія эти утрачены.

Солоница въ срединѣ посада дѣлаетъ изгибъ въ лѣвую сторону. По преданію, раньше не было этого изгиба, и рѣка вплотную проходила возлѣ праваго берега. Дѣйствительно, возлѣ берега въ настоящее время легко различить старое русло. Въ самой низкой части этого русла постоянно стоитъ вода, а при повышеніи уровня рѣки, оно и все заливается, образуя рукавъ Солоницы. Между рукавомъ и рѣкой въ такомъ случаѣ появляется островъ, затопляемый только въ исключительно большую весеннюю воду (въ 1915 году самая высокая часть острова покрылась на 1 1/2 арш. водой; это очень рѣдкое явленіе). Этотъ островъ, какъ его называютъ посадцы, и какъ онъ фигурируетъ въ историческихъ актахъ, интересенъ тѣмъ, что въ прежнее время здѣсь помѣщались соляныя варницы. На немъ и теперь хорошо видны слѣды старыхъ колодцевъ, изъ которыхъ добывался разсолъ.

Большесольскіе соляные источники выступаютъ на островѣ въ верхнихъ слояхъ земли. Есть указанія, что они зарождаются въ пластахъ пермской системы, слагающихъ эту мѣстность 1). Вплоть до XVIII в. соленая вода источниковъ служила предметамъ эксплуатаціи. По свидѣтельству мѣстнаго историка Лаговскаго, добыча разсола производилась изъ весьма неглубокихъ колодцевъ: „Грунтъ земли,—пишетъ онъ,—гдѣ были варницы соляныя, около ихъ и даже по току всей рѣки Солоницы, вездѣ соленой, что доказывается соленою травою, растущей на берегахъ рѣки... Чтобъ достать россолу солянаго, не требуется большаго труда, такъ что для трубы, извлекающей соляной россолъ едвали потребуется и 3-хъ аршинъ, потому что ключи бьютъ поверхъ береговой земли“ 2). Большая глубина (6—8 саж.) нѣкоторыхъ старыхъ колодцевъ, повидимому, недостаточна для опроверженія только что указаннаго мнѣнія историка. Дѣло въ томъ, что соляные источники, весьма богатые въ древности, къ началу XVIII ст. значительно истощились. Вполнѣ естественно, что промышленники, чтобы получить болѣе концентрированный разсолъ, пробовали углублять колодцы. Эти колодцы, имѣющіе позднѣйшее происхожденіе, и сохранились, сравнительно, хорошо до настоящаго времени.

Краткія свѣдѣнія изъ исторіи посада Большихъ Солей.

Историческихъ свѣдѣній о возникновеніи Большихъ Солей не имѣется. Первое лѣтописное упоминаніе о Великой Соли мы находимъ подъ 1214 годомъ. Въ „Лѣтописцѣ Переяславля Суздальскаго“ сказано, что: „того же лѣта пакъ зача Костентинъ рать: отъятъ у Гюрги Соль Великую, а у Ярослава отья Нерохть" 1). Здѣсь. Б. Соли фигурируютъ во время борьбы Константина Всеволодовича, старшаго сына Всеволода III, со своими младшими братьями Ярославомъ и Георгіемъ (Юріемъ, который впослѣдствіи погибъ на берегу рѣки Сити въ битвѣ съ татарами). Георгій, второй сынъ Всеволода III, волею отца наслѣдовалъ великое княженіе Владимирское, а Константинъ, кн. Новгородскій, долженъ былъ сѣсть въ Ростовъ. Но Константинъ не удовольствовался своимъ положеніемъ и началъ борьбу, такъ удачно законченную имъ въ извѣстной Липецкой битвѣ. Во время этой борьбы онъ и отнимаетъ у Георгія, вел. кн. Владимирскаго, Соль Великую.

Разбирая краткое лѣтописное упоминаніе о Великой Соли, мы видимъ, что она существуетъ въ самомъ началѣ XIII в. и находится въ вел. кн. Владимирскомъ. Это уже пунктъ, достойный упоминанія въ лѣтописи.

Но давно ли существовалъ этотъ пунктъ до перваго лѣтописнаго упоминанія о немъ, кѣмъ и когда основанъ,— объ этомъ исторія умалчиваетъ. Здѣсь возможны только догадки и предположенія.

Самое названіе—„Великая Соль“, происшедшее отъ соляныхъ источниковъ, подсказываетъ, что это изстари русское поселеніе, основанное колонистами въ первые вѣка нашей исторіи. Извѣстно, что въ сѣверо-восточной Россіи въ XII в. начинаетъ обозначаться колонизаціонная волна, идущая изъ Кіевской Руси. Затѣмъ, еще ранѣе XII в., эта область знала поселенцевъ изъ Великаго Новгорода. Напр., въ исторической литературѣ есть указанія, что тамъ, гдѣ Ярославъ Мудрый закладывалъ городъ, носящій его имя и до настоящаго времени, уже было поселеніе пришельцевъ славянъ и варяговъ, которые вышли изъ Новгорода.

Если приведенное мнѣніе нѣкоторыхъ историковъ и подлежитъ сомнѣнію, то все-же колонизація новгородцами Поволжья вообще—фактъ извѣстный. Новгородскія ватаги направлялись сюда за сборомъ дани и для эксплуатаціи природныхъ богатствъ. Съ этой цѣлью онѣ захватывали лучшіе земельные участки по берегамъ рѣкъ.

Такимъ образомъ, Соль Большую могли основать- пришельцы изъ Суздальской земли, но могли здѣсь осѣсть и новгородскіе ушкуйники.

Первое предположеніе намъ понятнѣе: во-первыхъ, Соль Болыная въ началѣ XIII в., какъ мы видѣли, тянула къ Владимиру; во-вторыхъ, р. Солоница, на которой расположенъ городъ, очень близко подходитъ своими верховьями къ притокамъ Клязьмы. Думаемъ, что по притокамъ Клязьмы и р. Солоницѣ могла пролегать дорога изъ Суздальской земли къ Волгѣ.

Мѣстный историкъ Лаговскій говоритъ, что Соль Большая въ древнее время была городомъ. Это неудивительно. Всякое болѣе или менѣе значительное поселеніе XI—XIII в.в. во вновь колонизующемся Поволжьѣ должно было огородиться, укрѣпиться, т. е. стать городомъ въ смыслѣ того времени. Старинные города въ области Оки и Волги, за немногими исключеніями, прежде всего были опорными пунктами, крѣпостями. Этимъ объясняютъ историки положеніе древнихъ волжскихъ городовъ: большинство изъ нихъ располагается въ углахъ, образуемыхъ съ одной стороны Волгой, съ другой—какимъ нибудь притокомъ. Такое положеніе города было удобно въ смыслѣ обороны: сравнительно легко было обороняться, имѣя съ двухъ сторонъ естественныя загражденія—рѣки.

Но только что высказанное соображеніе какъ разъ не подходитъ къ нашему городу. Мѣстоположеніе Большой Соли очень невыгодно въ смыслѣ обороны: городъ открытъ былъ со всѣхъ сторонъ для нападающаго. Вмѣстѣ съ тѣмъ, для основателей была полная возможность избѣжать этого: стоило только подвинуться внизъ по рѣкѣ и заложить городъ тамъ, гдѣ впослѣдствіи основанъ былъ Бабаевскій монастырь.

Это соображеніе подсказываетъ намъ, что причины возникновенія Большихъ Солей совсѣмъ иныя, чѣмъ многихъ другихъ городовъ сѣверо-восточной Россіи. В. Соль не была опорнымъ пунктомъ во вновь колонизующейся странѣ. Оставляя незащищеннымъ входъ въ р. Солоницу со стороны Волги и самый берегъ Волги, этой болыиой дороги, безсмысленно ставить крѣпость тамъ, гдѣ стоитъ Большая Соль. Великая Соль возникла, какъ промысловой поселокъ. Колонизаторы наткнулись на богатые соляные источники и захотѣли ихъ использовать. Но, по условіямъ того времени, вполнѣ возможно, что новое промысловое поселеніе должно было огородиться, стать городомъ, тѣмъ болѣе, что мѣстоположеніе въ смыслѣ защиты очень невыгодное. Такимъ образомъ, мы думаемъ, что въ данномъ случаѣ элементъ городской, крѣпостной былъ вызванъ промышленнымъ значеніемъ поселка.

Въ продолженіе первыхъ столѣтій своего существованія жизнь Соли Великой остается для насъ покрытой мракомъ неизвѣстности. Мы имѣемъ о ней свѣдѣнія лишь начиная съ первыхъ десятйлѣтій XVI в. О жизни города до XVI в. можно строить только догадки и приводить личные домыслы.

Обратимъ прежде всего вниманіе на одну особенность русской жизни въ XIII—XV в.в., особенность, которая заключалась въ порабощеніи русскихъ татарами. Жизнь нашего государства тѣсно была связана съ татарскимъ улусомъ, раскинувшимъ свои палатки въ низовьяхъ Волги. Связь эта выражалась не въ одной только дани: татары часто навѣщали своихъ данниковъ, и эти наѣзды оставляли глубокіе слѣды въ посѣщаемой мѣстности и приносили много бѣдъ русскому человѣку.

Прежде чѣмъ судить, совершались ли татарскіе наѣзды въ нашъ городъ или нѣтъ, наведемъ историческую справку относительно посѣщенія татарами данной мѣстности. Исторія намъ скажетъ, что въ 1238 году былъ выжженъ и разграбленъ Ярославль; въ 1241 г. былъ походъ татаръ изъ Ярославля на Кострому противъ кн. Вас. Гр. Квашни; въ 1257 г. татары были въ большомъ количествѣ въ Ярославлѣ, чтобы наказать жителей за непочтительность къ татарскимъ чиновникамъ; въ 1318 г. татарскій посолъ Кочка, убивъ въ Костромѣ 120 человѣкъ, отправился въ Ростовъ; около 1408 г. былъ походъ Едигея; въ 1536— 39 г.г. свирѣпствуютъ въ данной мѣстности казанскіе татары. Таково, быть можетъ, далеко неполное перечисленіе татарскихъ наѣздовъ въ нашъ край.

Задѣвали или нѣтъ эти наѣзды Больіную Соль?

Прямыхъ историческихъ указаній на это въ нашемъ распоряженіи нѣтъ. Мѣстный изслѣдователь Лаговскій думаетъ, что Соли пострадали именно отъ набѣга казанскихъ татаръ въ 1539 году, но в‘ъ подтвержденіе этого ссылается только на Карамзина (т. VIII, гл. 2, стр. 51, 53) 1). Карамзинъ же говоритъ объ опустошеніи сѣверо-восточной Россіи, не упоминая совершенно о Большихъ Соляхъ.

Лаговскій, настаивая на разореніи Б. Солей казанскими татарами, придаетъ этому событію громадное значеніе. По его мнѣнію, до разоренія городъ былъ въ цвѣтущемъ состояніи; собьггія 1539 года сразу подорвали это состояніе и навсегда обрекли его на прозябаніе. По существу этотъ взглядъ мы разсмотримъ въ дальнѣйшемъ изложеніи, а теперь только замѣтимъ, что историкъ впалъ здѣсь въ противорѣчіе. Отрицая, повидимому, разореніе Б. Солей до 1539 года, онъ въ одномъ мѣстѣ 2) говоритъ, что монахи Угрѣшскаго монастыря, жившіе въ Б. Соляхъ для надзора за монастырскими пожнями, по разореніи города нашли необходимымъ выстроить при устьѣ р. Солоницы убѣгъ, и это было около 1500 года. Такимъ образомъ, выходитъ, что городъ разоренъ въ 1539 году, а иноки убѣжали изъ него послѣ (?) разоренія, около 1500 года.

Но нужно вполнѣ согласиться съ тѣмъ, что Б. Соли подвергались татарскому опустошенію и, быть можетъ, не одинъ разъ. На это указываетъ преданіе и такой неоцѣнимый источникъ для исторіи нашего города, какъ писцовая книга Вельяминова и Усова 1598 года. А разъ преданіе согласуется хотя и съ косвеннымъ указаніемъ неопровержимаго памятника, оно само обращается въ историческій фактъ, дополняя краткое документальное указаніе.

Преданіе говоритъ (о немъ упоминаетъ и Лаговскій), что татары здѣсь бывали, и жители, зная о приближеніи ихъ, прятали цѣнное церковное имущество въ землѣ. Впослѣдствіи одно такое подземное мѣсто было найдено около церкви Іоанна Предтечи, и въ немъ оказались иконы.

Опись же Вельяминова, не указывая точно время нашествія татаръ 3), даетъ ясную картину разоренія города. Это видно даже изъ тѣхъ отрывковъ, которые помѣщены у Лаговскаго въ примѣчаніи: читая, напр., списокъ церквей (Лаговскій, стр. II, прим. 5), мы видимъ много пустыхъ церковныхъ мѣстъ. Имѣя въ рукахъ подлинный текстъ описи, упомянутый историкъ свидѣтельствуетъ, что городъ въ 1598 году представлялъ „развалины, во многихъ мѣстахъ заросшія можжевельникомъ". Кромѣ того, въ немъ было много пустыхъ домовъ.

Основываясь на указанныхъ источникахъ, можно положительно утверждать, что татары когда то громили Болыпія Соли. Вопросъ же о томъ, сколько разъ городъ испытывалъ разореніе и когда именно, рѣшить трудно.

Городъ въ древней Руси имѣлъ въ большинствѣ случаевъ четыре существенныхъ элемента. Прежде всего городъ, какъ показываетъ названіе, былъ крѣпостью, огороженнымъ мѣстомъ. Затѣмъ, онъ былъ торгово-промышленнымъ центромъ извѣстной округи. Эти два элемента городской жизни находились въ тѣсной зависимости. Когда возникалъ укрѣпленный пунктъ, то онъ скоро становился и торговымъ центромъ, такъ какъ представлялъ изъ себя надежное мѣсто для сбереженія запасовъ и всего, что было поцѣннѣе. Наоборотъ, если возникалъ поселокъ торгово-промышленный, то по условіямъ времени, онъ долженъ былъ укрѣпиться. Такимъ образомъ, наличность одного изъ указанныхъ элементовъ города могла явиться причиной или слѣдствіемъ другого. Городъ, далѣе, былъ судебноадминистративнымъ центромъ. Въ немъ сосредоточено было управленіе извѣстной территоріей. Въ городѣ жилъ князь или лицо его замѣняющее: намѣстникъ, волостель, позднѣе представитель царской власти—воевода. Кромѣ указанныхъ трехъ элементовъ находимъ и четвертый: городъ въ древнее время долженъ былъ имѣть угодья; онъ являлся хозяиномъ полей, луговъ, лѣсовъ и т. под. Въ древнее время не было такого раздѣленія труда и такихъ средствъ сообщенія, какія мы имѣемъ теперь. Весь строй жизни былъ натурально хозяйственный. Въ силу этого городъ долженъ былъ кормить самого себя.

Съ теченіемъ времени происходитъ измѣненіе въ соотношеніи этихъ элементовъ городской жизни. Съ объединеніемъ княжествъ подъ властью вел. Московскаго князя, потомъ царя, съ расширеніемъ государства и возрастаніемъ его могущества отмираетъ внутри Россіи городъ-крѣпость. Городъ постепенно перестаетъ нуждаться и въ угодьяхъ. Современному городу нѣтъ нужды сѣять рожь и пшеницу, запасать сѣно на собственныхъ лугахъ. Онъ помимо этого сосредоточиваетъ въ себѣ склады продуктовъ, какъ сельскаго хозяйства, такъ и фабрично-заводской промышленности. Но если мы возьмемъ такой элементъ древне-городской жизни, какъ торгово-промышленность, то увидимъ, что этотъ элементъ, сначала слабый, начинаетъ развиваться и въ современномъ городѣ является главнымъ. Въ нашемъ понятіи о городѣ выступаютъ прежде всего уже экономическіе признаки. Городъ для насъ, главнымъ образомъ, торгово-промышленный центръ. Все это произошло вслѣдствіе замѣны натурально-хозяйственнаго уклада жизни— капиталистическимъ. Въ дальнѣйшемъ изложеніи мы и будемъ разсматривать историческую жизнь Большихъ Солей съ указанныхъ выше четырехъ сторонъ.

Относительно того, что Большая Соль раньше была укрѣпленнымъ пунктомъ, историческихъ свѣдѣній въ актахъ XVI и XVII в.в. нѣтъ, но это не подлежитъ сомнѣнію, если мы вспомнимъ, что городъ нашъ возникъ, во всякомъ случаѣ, не ранѣе начала XIII в. Кромѣ того, самое названіе „городъ", „пригородъ“, встрѣчающееся въ нѣкоторыхъ актахъ 1), подтверждаетъ эту мысль. Крѣпостныя сооруженія въ нѣкоторыхъ городахъ, даже центральныхъ, поддерживались чуть ли не вплоть до ХѴIII в. На этотъ счетъ мы находимъ интересный документъ въ Большесольскомъ архивѣ. Изъ одной челобитной 2) мы видимъ, что 28-го февраля 1661 г. послѣдовала царская грамота объ укрѣпленіи г. Костромы деревянными съ башнями стѣнами или землянымъ валомъ. Но многіе старинные города въ Московскій періодъ теряютъ значеніе крѣпостей; крѣпостныя сооруженія въ нихъ не поддерживаются и исчезаютъ. Къ такимъ городамъ, повидимому, принадлежитъ и Великая Соль.

Очень любопытное замѣчаніе мы находимъ у Лаговскаго: имъ усмотрѣно въ актахъ Большесольскаго архива, что земская изба и таможня 3) въ древности находились на Егорьевской сторонѣ, а потомъ были перенесены на Борисоглѣбскую 4). Какъ извѣстно, эти присутственныя мѣста, выражаясь по-современному, обыкновенно располагались въ оградѣ. Поэтому можно предположить, что укрѣпленія у Великой Соли были на Егорьевской сторонѣ.

Рано утративъ крѣпостной элементъ, Большая Соль въ XVI в. и XVII представляетъ типичный посадъ, какой обыкновенно располагался вокругъ собственно города, кремля: населеніе состоитъ изъ „посадскихъ торговыхъ, ремесленныхъ и пашенныхъ людей“, которые „служили государю тягломъ“. Ратныхъ же людей, затинщиковъ, пушкарей, воротниковъ и др. „служившихъ службою“, здѣсь нѣтъ. Названіе „посадъ“, постоянно встрѣчающееся въ актахъ Большесольскаго архива, по существу является совершенно точнымъ; названія же „пригородъ“, „городъ“— отголосокъ глубокой старины 5).

Главный нервъ всякаго развивающагося города—его торговля и промышленность. Нашъ посадъ въ первыя столѣтія своего существованія имѣлъ довольно развившуюся по тому времени добывающую промышленность— солевареніе и, хотя не совсѣмъ, можетъ быть, широкую, но все-таки—торговлю. Нашей задачей и является теперь прослѣдить въ самыхъ общихъ чертахъ торговлю и промышленность посада на протяженіи трехъ вѣковъ: XVI, ХѴІІ и XVIII. Возьмемъ промышленность.

На основаніи описи Вельяминова Лаговскій установилъ, что въ Б. Соляхъ въ періодъ расцвѣта посада было не менѣе 20 солеваренныхъ заводовъ 1). Вмѣстѣ съ тѣмъ, мы знаемъ, что эта промышленность прекратилась въ самомъ началѣ XVIII в. совершенно. Является вопросъ: по какой причинѣ?

Лаговскій, какъ мы упоминали выше, причиной считаетъ опустошеніе посада казанскими татарами въ 1539 г. „Съ раззореніемъ города и вариицъ,—пишетъ онъ,—соловары лишились и куска хлѣба, и не имѣя средствъ къ пропитанію, промышленники, уцѣлѣвшіе отъ меча татарскаго, оставили свою отчизну и съ глубочайшею скорбію ушли искать счастія въ чужихъ краяхъ; а оставіліеся въ посадѣ по раззореніи варницъ, не зная другихъ ремеслъ кромѣ соловаренія, пришли въ крайнюю бѣдность и кормились именемъ Христовымъ" 2)...

Въ данномъ вопросѣ трудно, конечно, согласиться съ историкомъ. Онъ вообще слишкомъ преувеличиваетъ значеніе татарскаго набѣга. У насъ является вопросъ: почему бы не возобновить соляныхъ варницъ? Хотя это было не легко, но не легко и питаться именемъ Христовымъ въ разоренномъ краѣ. Врядъ ли татары занимались засыпаніемъ колодцевъ и трубъ, въ которыхъ находился разсолъ. Можетъ быть, приспособленія они сожгли и разрушили, но думаемъ, что эти приспособленія на рубежѣ XV—XVI в.в. были примитивны и возстановить ихъ было не такъ трудно. Не лучше ли допустить, что причинъ для прекращенія промысла было нѣсколько, и онѣ гораздо глубже, чѣмъ думаетъ Лаговскій. Самъ же историкъ приводитъ потомъ данныя, которыя идутъ въ разрѣзъ съ только что высказаннымъ имъ утвержденіемъ: онъ говоритъ, что при Алексѣѣ Михайловичѣ было еще 4 варницы; при преемникѣ его царѣ Ѳеодорѣ Алексѣевичѣ осталось 3, а при Петрѣ Великомъ только въ одной „соль варилась время отъ времени не постоянно за недостаткомъ россола въ колодцѣ“ 1). Рядъ приведенныхъ цифръ, мы думаемъ, уже показываетъ, что промыселъ умиралъ медленно, а не вслѣдствіе какой либо катастрофы.

Такъ какъ вопросъ о соляномъ промыслѣ представляетъ большой интересъ, то приведемъ имѣющіяся у насъ подъ руками архивныя данныя.

Въ одной челобитной 1648 года къ царю Алексѣю Михайловичу большесольцы жалуются на непосильную тяготу отъ таможенныхъ пошлинъ. Они просятъ собирать пошлину въ меньшемъ размѣрѣ и указываютъ на то,. что у нихъ только „одгшъ соловаръ съ плохимъ противъ Балахонскаго разсолишкомъ“ 2). Изъ другого документа, явочной челобитной 1651 года малосольскихъ соловаровъ, узнаемъ, что челобитчикамъ было дано у Соли Малой 3) варнишное мѣсто. Къ этимъ варницамъ дрова доставллются изъ Мологи и Шексны 4). Соловары имѣли грамоту о пропускѣ безъ задержанія ихъ работниковъ съ плотами въ Ярославскомъ, Костромскомъ и Пошехонскомъ уѣздахъ. Далѣе, въ одной сказкѣ земскій староста Ѳедоръ Васильевъ въ 1659 году, пишетъ, что у гостя Бориса Шорина у Соли Большой новоприбылыхъ варницг послѣ писцовыхъ книгъ Павла Волынскаго три, а двѣ стоятъ пустыя 5). Изъ челобитной 1666 года Большесольскаго таможеннаго головы Ивана Клестова съ товарищами мы видимъ, что таможеннаго сбора въ этомъ году собрать не съ чего, такъ какъ прекратиласъ варка солн гостемъ Вас. Гр. Шоринымъ за неимѣніем дровъ 6). Изъ царской грамоты 1682 года узнаемъ, что Большесольцы жалуются на упадокъ заработковъ, преимущественно по соляному промыслу 7). А въ донесеніи земскаго старосты пос. Б. .Соли въ 1721 г. Саввы Сорокина архимандриту Горицкаго монастыря сказано, что соляные заводы уже не дѣйствуютъ много лѣтъ. Но изъ этого же документа видимъ попытку возстановить промыслы: въ 1720 году было разрѣшено большесольскому жильцу Ивану Гр. Исакову возобновить означенный промыселъ, которымъ и владѣетъ Исаковъ во время составленія указаннаго документа. Донесеніе далѣе говоритъ, что объ открытіи промысла Исаковъ будетъ просить разрѣшенія особо 8). Мы не знаемъ, просилъ ли Исаковъ особо открыть соляной промыселъ, но знаемъ, что солевареніе въ Б. Соляхъ въ первой половинѣ XVIII в. умерло навсегда.

Итакъ, документы опредѣленно указываютъ на „плохой разсолишко“, на отсутствіе дровъ въ данной мѣстности. Промыселъ, до извѣстной степени, подрывалъ самъ себя: отсутствіе дровъ безусловно явилось слѣдствіемъ развившейся промышленности. Мы видимъ, что возникаютъ новыя варницы, но нѣкоторыя изъ нихъ стоятъ пустыя, очевидно, по причинамъ только что указаннымъ. Промыселъ умиралъ медленно, въ продолженіе двухъ вѣковъ XVI и XVII. Въ концѣ XVII в. появляются причины, подрывающія промыселъ, и не мѣстнаго характера. Надо принять во вниманіе, что въ XVII в. начинаетъ разрабатываться самоосадочная соль. Добыча соли русскими въ Эльтонѣ, напр., производилась еще въ 1655 году, а съ 1747 года перешла въ вѣдѣніе казны. За 150 лѣтъ вывезено изъ этого озера до 500 милліоновъ пуд. соли, но и то въ прошломъ вѣкѣ Эльтонъ не могъ уже конкурировать съ другими, болѣе выгодно поставленными источниками, и доставка соли въ настоящее время совершенно прекратилась.

Такимъ образомъ, причинъ для прекращенія добывающей промышленности въ Б. Соляхъ было нѣсколько. Эти причины не стояли совершенно въ связи съ татарскимъ набѣгомъ.

Кромѣ варницъ въ Б. Соляхъ, по словамъ Лаговскаго, были заводы: пивоваренный, винокуренный и мельница на р. Солоницѣ, при чемъ послѣдняя была сломана въ 1675 году, по указу царя Алексѣя Михайловича вслѣдствіе потопленія луга—Балукъ водою 9). Когда исчезли заводы, сказать трудно. Изъ царской грамоты Горицкому монастырю видно, что въ 1682 году 10) въ посадѣ не было заводовъ и мельницы. При переходѣ же Б. Солей къ монастырю въ 1693 г. 11) мельница указана; слѣдовательно, она оыла возстановлена. Изъ другого документа 12) видимъ, что мельница отдана на оброкъ нѣкоему иноземцу Николаю Давыдовичу Руцу. Въ грамотѣ указано, что мельница о шести валахъ и хорошо оборудована. Повидимому, она обслуживала большой районъ. Но во всякомъ случаѣ мельница и заводы, очевидно, удовлетворяли только мѣстныя потребности. Значеніе этихъ заводовъ для жизни города, сравнительно съ солевареніемъ, было ничтожно.

Покончивъ съ вопросомъ о промышленности, скажемъ нѣсколько словъ о торговлѣ въ Б. Соляхъ. Свѣдѣнія, имѣющіяся въ нашемъ распоряженіи, очень скудны и относятся, по преимуществу, къ началу XVIII в., но они все же показываютъ, во-первыхъ,—что размѣры торговли были невелики, во-вторыхъ,—что торговля не развивалась.

Торговля посада никогда не была крупной. Посадъ для этого не обладалъ выгоднымъ географическимъ положеніемъ и не могъ конкурировать съ такими быстро растущими торговыми пунктами, какъ Ярославль и Кострома. Лаговскій, на основаніи описи Вельяминова и Усова, говоритъ, что въ посадѣ въ концѣ XVI в. было 33 лавки, въ которыхъ торговали преимущественно хлѣбомъ, краснымъ товаромъ и солью 1). Число лавокъ съ теченіемъ времени не увеличивалось. Такъ въ 1676 году мы видимъ 30 лавокъ съ полулавкою, 9 лавочныхъ мѣстъ и 3 кладовыя 2). При переходѣ въ вотчину Горицкому монастырю въ 1693 г. въ Б. Соляхъ было на площади 29 лавокъ, 10 шалашей 3).

Приведемъ нѣсколько документальныхъ данныхъ относительно болышесольской торговли.

Изъ челобитной земскаго старосты Пашутина съ товарищами 4) видимъ, что до Петровскаго указа 1700 года Большесольцы торговали въ Ярославлѣ, Костромѣ, Нерехтѣ и др. городахъ, хотя лавокъ и „анбаровъ“ у нихъ тамъ небыло. Очевидно, торговля была мелочная. „И тотъ, государь, костромской пригородъ, читаемъ далѣе въ документѣ, изстари посадъ Великая Соль съ посадскими торговыми и ремеслянными людми, и кормились мы, сироты твои, и донынѣ отъ торговыхъ своихъ промысловъ и ремесялъ“... Торговля была, именно, такая, которая кормила, давала нѣкоторый „прибытокъ" къ своему хозяйству.

Въ челобитной 1) Петру Великому земскаго старосты посада Григорья Леонтьева Бабушкина и всѣхъ посадскихъ людей, мы читаемъ: „товары покупаются на отъѣзжихъ городахъ и на Макарьевской пристани на явленныя деньги, хлѣбъ, соль, рыбу, и иные всякіе товары и на тѣ, государь, товары емлются выписи... А что, государь, изъ тѣхъ привозныхъ товаровъ у Соли Болыиой въ продажѣ бываетъ мало число потому, что торшки бываютъ самые малые въ недѣлю въ одинъ день“...

Изъ документа 1718 г.2) видимъ, что „непахатныхъ" людей въ Б. Соляхъ 53 человѣка: одинъ—старсста, четыре цѣловальника и 48 купецкихъ людей, которые имѣютъ торги и купечество".

Интересно также донесеніе 3) земскаго старосты Саввы Сорокина 1721 года архимандриту Горицкаго монастыря. Въ этомъ донесеніи староста пишетъ: „Торгъ въ посадѣ происходитъ разъ въ недѣлю, по Воскресеніямъ, сходятся послѣ св. литургіи, торгуютъ сосѣдніе крестьяне, четверо— товарами мелочными москательными; двое мясомъ; два нерехчанина — крашенинами; трое крестьянъ — льнянымъ масломъ; четверо рыбаковъ торгуютъ рыбою въ откупныхъ Костромскихъ водахъ; два Большесольца торгуютъ лѣсомъ; два крестьянина—желѣзнымъ товаромъ, одинъ человѣкъ изъ Малыхъ Солей торгуетъ сырьенымъ товаромъ и одинъ крестьянинъ сырьенымъ товаромъ, лѣсомъ и масломъ. Иногороднимъ торгомъ занимаются два посадскихъ человѣка, а именно по хлѣбному дѣлу“.

Торговля болѣе развита была только солью, особенно въ XVIII в. Мы находимъ въ архивѣ 1) подлинный указъ отъ Соляного правленія вѣдомства Государств. Камеръ- Коллегіи болыиесольскимъ бурмистрамъ и соляной продажи головѣ съ товарищами о командированіи въ пос. Б. Соль въ 1723 г. вахмистра Степана Байанова и каптенармуса Ѳедора Павловскаго для продажи соли и сбора денегъ за оную. Изъ указа 1722 года 2) читаемъ, что „въ село Соль Болыиую присланы Стефанъ Баскаковъ (не Бакановъ ли? В. К.) и Ѳ. Павловскій. По инструкціи они должны „у бурмистра усольскаго и у прикащиковъ-промышленниковъ взять за руками вѣдомости, сколько въ Соляхъ остаточной соли, сколько постаточной, и въ колькихъ анбарахъ, и какія имѣютъ вѣса и гири и вся ли соль поставлена противу откупа, или въ недостаткѣ есть, въ какомъ мѣстѣ и сколько, и отъ села Соли Большой въ какомъ разстояніи остановилась и на продажу въ будущей веснѣ будетъ ли налицѣ, не будетъ ли въ соли умаленія и сколько недостанетъ"...

Такимъ образомъ, усольскіе откупщики обязаны были продавать опредѣленное казною количество соли, и во время Петра Великаго соль ежегодно была ревизована чинами изъ Государственной Камеръ-Коллегіи.

Лаговскій 3) упоминаетъ, что въ 1723 году состоялся указъ, коимъ велѣно изъ Балахны отпустить 4000 п. соли для продажи на Б. Соль. Въ концѣ XVIII в., какъ видно изъ документовъ, въ Соли идетъ соль Эльтонская и Пермская. Мы находимъ въ актахъ (№№ 346—366, л. Б) двадцать одну накладную по отправкѣ пермской кулевой соли черезъ разныхъ подрядчиковъ въ количествѣ 20750 пуд. 16 ф. въ 1746 куляхъ на 960 подводахъ. Эти накладныя датированы январемъ 18-мъ и февралемъ 8-мъ 1791 года.

Несмотря на развитіе въ концѣ ХѴШ в., въ началѣ XIX—торговля солью, повидимому, быстро пришла въ упадокъ.

Упадокъ солеваренія вызываетъ въ Б. Соляхъ развитіе другихъ промысловъ. Мы видѣли, что соляныя варницы рушились одна за другой, начиная съ первой половины XVI в. вплоть до XVIII столѣтія, когда и совсѣмъ прекратились. Параллельно съ этимъ развиваются ремесла и живопись. Повидимому, раньше всего большесольцы обратились къ плотничному, земляному, каменному дѣлу. Мы имѣемъ въ рукахъ челобитную 1) царю Ал. Михайловичу въ 1661 году, изъ которой видно, что большесольцы приглашались въ Кострому для укрѣпленія города деревянными съ башнями стѣнами. Изъ другого документа 1666 г. 2) узнаемъ, что самая смѣта съ росписью матеріаловъ и рабочихъ денегъ составлена при участіи большесольцевъ. Другія ремесла, вѣроятно, были мало развиты. „У Соли Болыиой, читаемъ мы въ одномъ актѣ 1721 г.3), рукомесленныхъ людей два человѣка кузнецовъ, одинъ шапошникъ, два человѣка портныхъ мастеровъ и тѣмъ художествомъ промышляютъ у Соли Большой и въ отъѣздѣ“. Какъ видимъ, размѣры „художества“ невелики. Но рано, сравнительно, возникаютъ „художества“ и болѣе высшаго порядка: архитектура и живопись. Въ этой области мы находимъ и довольно крупныя величины. Въ XVIII в. извѣстенъ архитекторъ Воротиловъ, строитель теплаго храма Костромского собора 4). Въ Большихъ Соляхъ имъ построена колокольня при ц. Рождества Богородицы (въ 1770 г.) 5). Другія крупныя имена принадлежатъ уже XIX в. и происходятъ изъ фамиліи Сорокиныхъ. Назовемъ здѣсь живописца Евграфа Семеновича Сорокина.

Живописецъ Сорокинъ род. въ 1821 г., ум. въ 1892 г. Лаговскій говоритъ, что въ 1841 г. Императоръ Николай Павловичъ былъ въ Ярославлѣ и, замѣтивъ живую, вольную руку живописца, вызвалъ Сорокина въ СПБ. Академію Художествъ. Какъ извѣстно, Сорокинъ тамъ посѣщалъ классы проф. Маркова. Онъ получилъ большую серебряную медаль за этюдъ съ натуры, а еще черезъ 4 года за картину по программѣ „Янъ Усмошвецъ останавливаетъ разъяреннаго быка“ —большую золотую. Посланный на каз. счетъ за границу, онъ объѣздилъ Германію, Бельгію, Францію, Испанію, Сирію, Египетъ; возвратившись въ Россію, поступилъ на службу въ Московское училище живописи, гдѣ оставался до конца жизни. Въ 1861 году за картину „Благовѣщенія" онъ получилъ званіе академика. Кромѣ того, его кисти принадлежатъ: „Нагорная проповѣдь“ въ Парижской православной церкви, и фигуры св. Лаврентія и Стефана. Въ Б. Соляхъ живопись Сорокина есть въ церкви Пр. Богородицы „Утоли моя печали“, что на кладбищѣ.

Изъ одной и той же семьи происходятъ еще два крупныхъ художника, братья Евграфа Семеновича,—Василій Семеновичъ и Павелъ Семеновичъ.

Василій Семеновичъ Сорокинъ род въ 1837 году, образованіе получилъ въ Академіи Художествъ. За картину „Видъ въ Кунцовѣ“ онъ получилъ золотую медаль (1862 г.). По выходѣ изъ Академіи Василій Семеновичъ больше занимался мозаикой. Изъ наиболѣе крупныхъ его произведеній въ этой области укажемъ на образъ Спиридонія въ Исаакіевскомъ соборѣ. За этѵ работу онъ былъ избранъ въ академики мозаики.

Павелъ Семеновичъ Сорокинъ родился въ 1836 г., ум. 1886 г.; какъ и его братья, образованіе получилъ въ Академіи Художествъ. Въ 1853 г. имъ написана „Богоматерь Всѣхъ Скорбящихъ Радость“. Работа находится въ петроградской церкви того же имени. Въ 1854 г., за картину „Вулканъ, кующій стрѣлы для Юпитера", Павелъ Семеновичъ получилъ золотую медаль и для совершенствованія поѣхалъ за границу. Въ 1863 г. онъ написалъ въ Римѣ „Распятіе" и въ Парижѣ „Воскресеніе“. Лучшія его работы находятся въ московскомъ храмѣ Христа Спасителя. За стѣнную живопись въ этомъ храмѣ Павелъ Семеновичъ получилъ званіе академика.

Живопись въ настоящее время въ Б. Соляхъ въ полномъ расцвѣтѣ. Большесольскіе живописцы разъѣзжаютъ очень широко и расписываютъ храмы въ другихъ губерніяхъ.

Мы думаемъ, что живопись въ пос. Б. Соли появляется въ XVII в. и имѣетъ тѣсную связь съ развитіемъ живописи въ Ярославлѣ. Ярославцы въ XVII в. работали въ большесольскихъ храмахъ. Мы читаемъ у Лаговскаго, что въ концѣ XVII в была построена каменная церковь Рождеств. Богородицы большесольскимъ купцомъ Мельниковымъ и „иконы были всѣ написаны самыми лучшими того времени Ярославскими мастерами" 5). Сами большесольцы уже, вѣроятно, наѣзжали въ XVII в. въ Ярославль и учились тамъ живописи. Это мы видимъ и впослѣдствіи на примѣрѣ Сорокина. Въ настоящее время большинство большесольскихъ живописцевъ проходитъ художественную школу.

До сихъ поръ мы разсматривали два элемента городской жизни: крѣпостной и торгово-промышленный. Припомнимъ, что всякій городъ въ древнее время былъ почти всегда владѣтелемъ угодій. Если мы станемъ разбирать акты Большесольскаго архива XVI—XVII ст., то увидимъ, что угодья посада были, сравнительно, велики. Но прежде чѣмъ говорить о владѣніяхъ, скажемъ нѣсколько словъ о томъ, кому принадлежатъ Б. Соли въ. XVI—XVII—XVIII в.в.

Большая Соль въ XVI ст. вѣдается въ приказѣ Большого Дворца и является царскою вотчиной. Въ 1572 г. царь Иванъ Васильевичъ Грозный Плесъ и Нерехту съ Солями назначилъ по духовному завѣщанію второму своему сыну Ѳеодору Іоанновичу 1). Затѣмъ, извѣстно упоминаніе Карамзина (т. IX, стр. 235 и пр. 704, изд. 5), заимствованное имъ изъ Строгановской лѣтописи, что въ 1583 г. царь Иванъ Васильевичъ Грозный пожаловалъ приволжскіе города Соль Болышую и Соль Малую Строгановымъ послѣ удачнаго похода на Сибирь Ермака. Подлинникъ говоритъ объ этомъ такъ: „I государь царь і великій князь Іванъ Васильевичъ всеа Русіи за ихъ (Строгановыхъ В. К.) службу и радѣнье пожаловалъ городы Солью Болыиею, еже есть на Волге, и Солью Малою, і грамоту свою царскую на тѣ мѣста Семену Строганову пожаловалъ за красною печатью за приписью дьяка Андрѣя Щолкалова, по чему ему тѣми городами владѣти“ 2). Фактъ, повидимому, не подлежитъ сомнѣнію. Но мы думаемъ, что Строгановы не владѣли Большими Солями. Никакихъ абсолютно упоминаній о Строгановыхъ въ большесольскихъ актахъ не имѣется. Строгановы, вѣроятно, не владѣли потому, что промыслы большесольскіе къ тому времени были незначительны, а это промышленники крупные. Кромѣ того, ихъ интересы въ это время были устремлены за Каменный Поясъ, на вновь завоеванное Сибирское царство. Строгановымъ было не до Большихъ Солей. Акты, повидимому, подтверждаютъ нашу мысль. Въ документахъ этого времени (80-хъ и 90-хъ г.г. XVI в.) мы по прежнему встрѣчаемъ стереотипную фразу: „земля царя и государя вел. кн.“ (О. А., № 12, л. А отъ 1583 г. и № 14, л. А, отъ 1592 г). Въ 1598 году изъ описи Вельяминова мы прямо видимъ, что Соли вѣдаются приказомъ Большого Дворца. Такъ дѣло обстоитъ вплоть до 1693 года, когда Соли были переданы Переяславскому Горицкому монастырю и числились за нимъ до 1761 г. Въ 1761 г. земскій староста Михайло Яковлевъ Сорокинъ отъ имени всѣхъ посадцевъ подалъ прошеніе Императрицѣ Елизаветѣ Петровнѣ объ освобожденіи 'посада отъ монастыря- Просьба эта была удовлетворена.

Въ то время, когда Б. Соли считались царскою вотчиною, жители посада владѣли большими угодьями и платили за нихъ оброкъ въ приказъ Большого Дворца Изъ архивныхъ документовъ 1) узнаемъ, что въ 1544 году усольцы пользуются Овдотьинымъ (теперь Аладовъ) островомъ на р. ВоЛгѣ, что лежитъ противъ устья Солоницы. Послѣ этого островъ, какъ говоритъ Лаговскій на основаніи описи Вельяминова 2), былъ на оброкѣ за бояриномъ и кн. Ѳедоромъ Ивановичемъ Хворостининымъ, а въ годъ переписи посада Вельяминовымъ (1598), островъ „ взялъ на оброкъ на Москвѣ въ приказѣ Большого Дворца кн. Иванъ Михайловичъ Глинскій". Въ 1604 г. островъ опять на оброкѣ у большесольцевъ 3). Кромѣ острова посадцы снимаютъ и заливной берегъ Волги, накашивая на немъ вмѣстѣ съ пожнями на островѣ до 2500 копенъ сѣна. Помимо упомянутыхъ поженъ, большесольцы владѣли и др. угодьями на берегу Волги 4), такъ какъ берегъ Волги не былъ въ XVI в. еще владѣніемъ Бабаевскаго монастыря. Бабаевскій монастырь получилъ принадлежащую ему землю по указу царя Алексѣя Михайловича въ 1673 г. 5). Далѣе въ актахъ часто фигурируютъ пожни за Холопковымъ оврагомъ, въ Сабуровомъ лугу, подъ Желыбинымъ, за Олябицкимъ оврагомъ,, на Костеневѣ, въ Кленевомъ лугу и др. (О. А. №№ 1—23, л А). Большинство изъ этихъ названій существуетъ и до настоящаго времени, но почти всѣ угодья принадлежатъ крестьянамъ сосѣднихъ деревень.

Такимъ образомъ, въ XVI в. Б. Соли держали на оброкѣ довольно обширныя угодья, по преимуществу пожни. Это обстоятельство, кстати сказать, указываетъ, что посадцы имѣли много скота. Земледѣліемъ, повидимому, занимались очень мало: въ актахъ встрѣчается фраза: „...мѣсто посадъ Соль Большая не пахотное“ 6)...

Угодья, о которыхъ мы только что говорили, съ теченіемъ времени все болѣе и болѣе суживаются. Въ 1637 г. Бабаевскій монасгырь получилъ царскую грамоту, по которой сталъ владѣть участкомъ земли въ 2 версты длины и 1 вер. ширины. Затѣмъ мы видимъ, что сельцо Богородское, бывшее раньше, по свидѣтельству Лаговскаго, въ чертѣ города, въ 1634 году числится уже за окольничьимъ Мих. Мих. Салтыковымъ 7). Упомянемъ здѣсь, что на мѣстѣ нынѣшней часовни въ XVI в. въ Богородскомъ былъ храмъ Пр. Богородицы Одигитріи. Богослуженіе въ этомъ храмѣ почему то прекратилось около 1620 года; въ 1634 году, когда село принадлежало упомянутому Салтыкову, по просьбѣ строителя Новой пустоши что на Песошнѣ, старца Гурія, патр. Іоасафъ разрѣшилъ увезти храмъ на Песошню.

Разсматривая далѣе акты Болылесольскаго архива, мы видимъ, что рыбныя ловли въ Великосольской волости по рѣкѣ Волгѣ въ 1654 году пожалованы патріарху Никону 1). Въ 1669 году Агарково числится вотчиной кн. Петра Сем. Прозоровскаго 2). Въ 1650—Зг. Головино и Плаксино —вотчина Петра Тимоѳ. Аладьина 3). Такимъ образомъ, вотчины разныхъ владѣльцевъ постепенно окружили посадъ тѣснымъ кольцомъ. Угодья у Большесольцевъ постепенно уплывали и, наконецъ, почти всѣ были утрачены. Для насъ понятны теперь слова челобитной 4) земскаго старосты посада Пашутина съ товарищами, поданной царю Петру Алексѣевичу въ 1700 г. Челобитная говоритъ: „А у насъ, сиротъ твоихъ, пашни и сѣнныхъ покосовъ и лѣсныхъ угодей ничего нѣтъ... Скитаемся межъ дворъ и помираемъ голддною смертью, а не токмо, государь, пашни и сѣнныхъ покосовъ и лѣсныхъ угодей подлѣ дворшиковъ нашихъ подошли вотчинныя земли и выпускомъ, государь, скотиннымъ отъ вотчинныхъ земель затворень"...

Какъ мы уже говорили, въ 1693 г. посадъ самъ сталъ вотчиной Горицкаго Переяславскаго монастыря. Петру Великому понадобилось село Веськово на берегу Переяславскаго озера, которое принадлежало упомянутому монастырю. Такъ какъ Соли считались царской вотчиной, то Петръ Великій и промѣнялъ ихъ на Веськово.

Кромѣ покосовъ у большесольцевъ было, повидимому, много огородной земли. Имѣя въ рукахъ весьма ограниченное количество документовъ, мы не можемъ установить точно размѣровъ огородничества въ разное время. Отмѣтимъ только, что въ актакъ есть упоминанія объ огородной землѣ и хмельникахъ 5). Хмельники разводились, вѣроятно, для мѣстной надобности, главнымъ образомъ для пивовареннаго завода. Въ концѣ XVII в. въ царской грамотѣ Горицкому монастырю въ Б. Соляхъ показанъ 171 огородъ. Будущій историкъ, располагая цѣльнымъ архивомъ, въ состояніи будет освѣтить этотъ интересный вопросъ въ полномъ объемѣ. Въ Большесольскихъ актахъ на этотъ счетъ безусловно есть много данныхъ *).

Лаговскій, ссылаясь на опись Вельяминова, говоритъ, что въ посадѣ въ -XVI в. были почти у каждаго огороды, хотя и не показано, чѣмъ они изобиловали. Судя по примѣру позднѣйшаго времени, пишетъ Лаговскій, и по словамъ старожиловъ, огороды составляли для многихъ усольцевъ значительную промышленность; родились въ большомъ количествѣ овощи; огурцы, капуста, свекла, морковь и пр.; торговали ими не только въ посадѣ, но и развозили по деревнямъ.

Въ настоящее время огородничество ведется довольно широко, хотя и не раціонально.

Въ судебномъ и административномъ отношеніяхъ Большая Соль раньше служила центромъ Великосольской волости. Волость управлялась волостелемъ, который жилъ въ Соляхъ. Волостель—администратсръ, судья и казначей. Такъ какъ кругъ его дѣятельности былъ обширенъ, то въ помощь себѣ онъ назначалъ, часто изъ своихъ слугъ, особыхъ лицъ, которымъ поручалъ исполненіе, главнымъ образомъ, судебныхъ дѣлъ. Такія лица наз. тіунами. Въ 1544 г. Великосольскимъ волостелемъ былъ кн. Борисъ Ѳедоровичъ Пожарскій и у него тіунъ Андрей Алексѣевъ 1) Въ 1549 году волостелемъ состоитъ Василій Ѳедоровичъ Карачаровъ и его тіуномъ—Рахманинъ Ивановъ 2) Интересно то, что одновременно съ властью волостеля фигурирѵютъ въ актахъ XVI в. и выборныя должностныя лица. Мы узнаемъ. что въ 1549 г. на допросѣ присутствуютъ два мужа — Семенъ Ивановъ Золотиловъ и Григорій Ивановъ сынъ Головковъ, а также нѣкій Иванъ Степановъ Ѳеклинъ въ сотскаго мѣсто 3). Въ одной купчей грамотѣ. написанной въ 1559 году, мы видимъ Великосольскихъ посадскихъ выборныхъ судей— Василія Ивакина и Ѳедора Клячѣева. Допросъ они ведутъ „с шоварищами". На докладѣ выборнымъ судьямъ присутствуютъ Великосольскій сотскій Семенъ Аѳанасьевъ Дурново и два мужа: Юда Полуектовъ и Иванъ Жила Онтипинъ Сотскіе, какъ извѣстно, вѣдали, между прочимъ, дѣла полицейскаго характера. Въ началѣ XVII в. въ архивныхъ документахъ появляются имена Большесольскихъ воеводъ. Воеводы смѣнили въ пригородахъ волостелей, а въ крѵпныхъ городахъ намѣстниковъ. Эта замѣна происходила постепенно, начиная съ половины XVI в. Въ началѣ XVII в. воеводы уже составляютъ общее учрежденіе для всей Россіи. Власть воеводы и власть волостеля—различны. Волостель былъ кормленщикъ, управлялъ на себя; онъ дѣйствовалъ почти независимо отъ Москвы. Воевода же управлялъ на царя; это—правитель; онъ не собиралъ кормовъ съ подсудныхъ ему жителей и подлежалъ отчетности.

Наравнѣ съ Большесольскими воеводами фигѵрируютъ въ актахъ имена земскихъ старостъ, цѣловальниковъ и таможенныхъ головъ. Такимъ образомъ, Б. Соли во второй половпн Ь XVI в. и въ XVII в. имѣли нѣкотораго рода самоѵправленіе. Центромъ эгого самоуправленія была земская изба. Земскій староста стоялъ во главѣ самоуправленія. Онъ выбирался посадскимъ населеніемъ ежегодно. Старостѣ были подчинены цѣловальники. Вмѣстѣ съ ними онъ вѣдалъ, главнымъ образомъ, дѣла финансовыя и полицейскаго характера, завѣдывалъ взиманіемъ податей и отправленіемъ повинностей. Староста имѣлъ право „посадскихъ людей волей и неволей къ мірскому дѣлу нудить“. Часто по спорнымъ дѣламъ онъ обращался съ челобитными въ центральныя учрежденія на имя государя. Такихъ челобитныхъ мы имѣемъ въ рукахъ нѣсколько и часто на нихъ ссылаемся.

Въ 1693 году посадъ числится за Горицкимъ монастыремъ и въ немъ живутъ монастырскія власти. Съ отчисленіемъ Б. Солей отъ монастыря въ 1761 году появляются бургомистры съ ратманами, а въ 1767 г.—посадскіе головы.

Разбираясь въ только что приведенныхъ историческихъ данныхъ, рисующихъ судебно - административную сторону посадской жизни, мы видимъ, что Большая Соль стоитъ во главѣ „волости“. Терминъ „волость“, какъ извѣстно, у насъ въ исторіи имѣетъ нѣсколько значеній: слово "волость“ употреблялось для обозначенія территоріи, какъ всего княжества, такъ и отдѣльныхъ частей его, составляющихъ въ правительствеономъ отношеніи одно цѣлое—высшую областную единицу управленія. Затѣмъ, волость могла представлять въ Московское время часть уѣзда. т. е. часть административной единицы. Въ этомъ послѣднемъ случаѣ волость теряла функціи высшаго мѣстнаго управленія: она тянула уже „судомъ и данью" къ уѣздному городу.

Великосольская волость въ XVI в. имѣетъ волостеля; волостель же есть высшій мѣстный управитель, власть, какъ мы сказали выше, дѣйствующая самостоятельно. Наряду съ волостелями въ главныхъ городахъ сидѣли намѣстники. Но власть намѣстника и власть волостеля были вполнѣ самостоятельны и независимы. Правда, въ исторической литературѣ есть указанія, что волостелю были неподсудны лихія дѣла (душегубство, разбой и татьба съ поличнымъ). Но это не было общимъ правиломъ. Во всякомъ случаѣ, власть волостеля была довольно широка и самостоятельна: онъ и съ Москвой сносился только по собственному желанію. Ограниченіе власти волостеля было сдѣлано, до нѣкоторой степени, только въ половинѣ XVI в., при чемъ это ограниченіе идетъ не сверху, а снизу: судебно-полицейскія обязанности были поручены управленію выборныхъ. Въ актахъ Большесольскаго архива мы и находимъ имена выборныхъ представителей отъ посадскаго населенія.

Итакъ, мы не ошибемся, если скажемъ, что, по крайней мѣрѣ, до половины XVI в. Великосольская волость представляла изъ себя высшую судебно-административную единицу. Центромъ этой самостоятельной окруіи были Большія Соли. Правда, волость, повидимому, не была крупной и богатой. Это видно изъ того, напр., что волостелями въ Б. Соляхъ являются кн. Пожарскій и Карачаровъ. Родъ Пожарскихъ, хотя и происходилъ отъ вел. кн. Суздальскихъ, но въ XVII в. былъ „захудалымъ“. Крупныя же волости раздавались обыкновенно только людямъ знатнымъ.

Въ XVI и XVII в.в. въ Московскомъ государствѣ чувствовалась потребность въ новыхъ большихъ правительственныхъ округахъ. Эти округа и создавались въ видѣ такъ наз. уѣздовъ. Извѣстный историкъ Соловьевъ, говоря объ уѣздѣ, употребляетъ слѣдующее остроумное выраженіе: „все, что было приписано, примежовано къ извѣстному мѣсту, было къ нему „уѣхано" или „заѣхано“, составляло его уѣздъ“. Примѣняя терминологію названнаго историка, можно сказать, что Большая Соль, представляя раньше въ судебно-административномъ отношеніи центръ самостоятельной областной единицы, потомъ потеряла функціи высшаго управленія, „уѣхала" къ Костромѣ.

Когда Б. Соль приписана къ Костромѣ,—сказать нельзя за отсутствіемъ точныхъ данныхъ, но только въ началѣ XVII в. она уже числится въ Костромскомъ уѣздѣ.

Хотя Б. Соли и приписаны были къ Костромѣ, въ актахъ XVII в. мы встрѣчаемъ Большесольскихъ воеводъ. Сравнивая списокъ воеводъ со спискомъ земскихъ старостъ, мы замѣчаемъ, что воеводы, сравнительно, рѣдко упоминаются, тогда какъ списокъ старостъ почти безъ пробѣловъ. Кромѣ того, въ актахъ часто фигурируютъ Костромскіе воеводы. Мы имѣемъ документы, касающіеся исключительно Б. Солей, но адресованные Костромскимъ воеводамъ. Принимая это въ соображеніе, мы допускаемъ одно изъ двухъ: или воеводы въ Б. Соли были назначаемы непостоянно и Великосольская волость часто вѣдалась Костромскимъ воеводой, или Большесольскіе воеводы подчинялись Костромскимъ. То и другое предположеніе приводитъ насъ къ мысли, что функціи высшей мѣстной власти стали уходить къ Костромѣ.

Когда въ Б. Соляхъ жилъ волостель, посадцы несли въ его пользу повинности. Волостель получалъ въуправленіе волость отъ князя за службу вмѣсто жалованія. Поэтому главною цѣлью управленія было для него получить доходъ, „чѣмъ мочно быти сытымъ", какъ говорятъ акты того времени. Волостель получалъ съ посадцевъ повинности, какъ натурой, такъ и деньгами. По свидѣтельству Лаговскаго въ Б. Соляхъ волостелю построенъ былъ двухъэтажный деревянный домъ и отведена для пашни земля. Земля эта обрабатывалась „боярскими и черными сохами". Сверхъ того, волостель получалъ жалованія 28 руб. 51 коп. въ годъ 1). Упомянутый историкъ отмѣчаетъ также, что владѣтели варницъ платили пошлину въ Государеву казну. Съ каждой варницы доставляли во

дворсцъ по 20 пуд. соли и деньгами по 2 р. 48 іэ коп. 2). Повидимому, историкъ приводитъ здѣсь цифровыя данныя начала XVI в.

Какъ извѣстно, налоги у насъ въ Россіи начинаютъ быстро расти со временъ Іоанна IV. Ростъ податей стоитъ въ тѣсной зависимости съ появленіемъ постоянной арміи. Увеличеніе арміи, частыя войны, смута—все это отягчало податное бремя населенія. Особенностью налоговой системы было то, что она была чрезвычайно запутана. Постоянныхъ податей взималось мало; налоги чаще собирались по мѣрѣ надсбности. Другой особенностью налоговой системы было то, что подати налагались общей суммой, а затѣмъ уже подлежали разверсткѣ между дворами на началахъ круговой поруки.

Нашъ посадъ въ Московское время вѣдался въ приказѣ Большого Дворца. Поэтому посадцы состояли въ тяглѣ самого государства. Они платили подати съ „тяглыхъ посадскихъ дворовъ“, и съ торговыхъ промысловъ, были подъ „чернымъ" тягломъ. Въ смыслѣ налоговъ посадъ ничѣмъ не отличался отъ города. Только посадцы не исполняли „городового дѣла“, т. е. не работали надъ укрѣпленіемъ своего города, хотя эту работу они производили въ Костромѣ, о чемъ мы упоминали выше. Все это подтверждается документами: такъ въ челобитной земскаго сгаросты Пашутина читаемъ: „и подати платили по гостиному окладу, и пятую и десятую деньгу съ градцкими людми въ равенствѣ".

Имѣя отрывочныя архивныя данныя, мы, конечно, не можемъ дать полной картины налогового бремени посада. Цифровыя данныя, приводимыя Лагозскимъ, мало помогаютъ намъ въ этомъ случаѣ. Лаговскій, приводя цифры, обыкновенно не пріурочиваетъ ихъ къ извѣстному времени. У него факты XVI, XVII и ХѴIII в.в. чрезвычайно перепутаны, нѣтъ, такъ сказать, исторической перспективы.

Поэтому мы беремъ у него только нѣкоторыя цифры, указывающія на опредѣленное время; всѣ же остальныя не имѣютъ, по нашему мнѣнію, цѣны.

Владѣя угодьями по берегу Волги и Солоницы, большесольцы вносили за нихъ оброкъ въ государеву казну. За островъ и пожни до 1598 г. платили 5 руб. 25 алтынъ, да пошлины съ рубля по 10 денегъ 1). Во время Михаила Ѳеодоровича, когда пожни опять были во владѣніи посадцевъ, за всѣ угодья и Волжскую воду платили только по 4 руб. 24 алт. и 3 деньги въ годъ, да доставляли сверхъ того „Государю 50 стерлядей, да среднихъ 50 и 50 бѣлыхъ рыбицъ, до 1654 г.“ 2).

Въ началѣ XVII в. въ актахъ Большесольскаго архива мы видимъ еще посошную подать. Соха—извѣстная поземельная мѣра, служившая для разверстки дани и другихъ прямыхъ податей. Мѣра эта примѣнялась и къ обложенію городского населенія, но соха въ этомъ случаѣ понималась нѣсколько иначе: посадская соха состояла не нзъ извѣстнаго количества пашни, а изъ извѣстнаго количества дворовъ, при чемъ въ болѣе древнее время принималось во вниманіе и подворное владѣніе. Такимъ образомъ, городская, посадская или, какъ еще называютъ ее, промысловая соха выросла тоже на земледѣльческой основѣ. Но впослѣдствіи эта земледѣльческая основа теряла свое значеніе и въ началѣ XVII в. въ городахъ и посадахъ посошное обложеніе окончательно замѣнено подворнымъ.

Изъ наиболѣе древнихъ архивныхъ документовъ въ нашихъ рукахъ является отпись дьяка Томилы Бровцина о принятіи въ казну государеву, въ приказъ Болыиого прихода, по указу царя Василія Ивановича Шуйскаго, съ лосада Великія Соли, по окладу на 116-й годъ(т. е. 1608 г.) дедежныхъ сборовъ. Принято сборовъ съ полу сохи, безъ пол-полчети сохи, а именно: а) ямскихъ (для устрбйства ямовъ или почтовыхъ станцій) 4 руб. 12 алт. З деньги; пищальныхъ, т. е. на пріобрѣтеніе пищалей) 6 руб. 10 алт... 4 1/2 деньги; оброчныхъ (съ лавокъ, промысловъ и угодій) 4 руб. 8 алт. 1 деньга 1). Изъ отписи дьяка Вас. Юдина узнаемъ, что отъ усольцевъ, кромѣ вышеуказанныхъ, принято въ 1612 году данныхъ денегъ (остатокъ старинной прямой подати-дани) 2 руб., 16 алт., 4 деньги; полоняничныхъ (деньги на выкупъ плѣнниковъ) 8 алт., 2 деньги; за присудъ (веденіе судебнаго дѣла) 1 руб.,8алт.,. 2 д.; бражныхъ—31 алт. 2). Подъ 1615 годомъ читаемъ, что принято въ Костромской Четверти отъ цѣловальника посада Большія Соли Ѳедьки Кононова сборовъ: 1) за намѣстничьихъ пошлинныхъ людей и за присудъ по 1 р., 8 алт., 2 д. за 121 и 123 года (т. е. за 1613 и 1615 года) и 2) поворотныхъ денегъ съ 22 дворовъ за 121, 122, и 123 г.г, Первый сборъ за 123 г. вычисленъ съживущаго съ полъ, полъ-четверти сохи; второй сборъ уже произведенъ по числу дворовъ. Всякое правительственное предпріятіе, требующее финансовыхъ расходовъ, вызывало на мѣстахъ денежную или натуральную повинность. Въ актахъ мы встрѣчаемъ сборъ на строеніе новыхъ полевыхъ городовъ 3); на государево жалованіе ратнымъ людямъ, что стоятъ противъ Крымскаго царя 4). Въ 1701 г. собираются деньги на починку кораблей 5). Это былъ, повидимому, единовременный налогъ. Остались слѣды и натуральныхъ повинностей. Мы уже упоминали, что съ варницъ взималась подать солью; владѣя рыбными ловлями на Волгѣ, большесольцы доставляли къ царскому дворцу рыбу. Изъ отписи костромского подъячаго Родіона Борзово видимъ, что въ Аптекарскомъ приказѣ въ 1662 г. принято 2 чт. Можжевельныхъ ягодъ, которыя слѣдовали съ посада Большія Соли и Великосольской волости 6).

Приведемъ здѣсь одинъ изъ документовъ XVII в. цѣликомъ. Мы имѣемъ въ рукахъ списокъ съ сказки, поданной въ приказной избѣ у Соли Малой въ 1676 году земскимъ старостою посада Большія Соли Алексѣемъ Митрофановымъ съ товарищи воеводѣ Ѳедору Артемоновичу Жадовскому о ежегодныхъ платежахъ денежныхъ сборовъ въ разные приказы 1). Изъ этой сказки видно, нто посадъ Большія Соли вносилъ въ казну:

Руб. Алт. Деньги.

а) Четвертныхъ, оброчныхъ и полоняничныхъ денегъ 25 3 4 1/2

б) Стрѣлецкихъ большихъ денегъ ? 2)

в) Малыхъ ямскихъ денегъ — 9 З 1/2

г) Пищальныхъ 30 1

д) Оброчныхъ съ дворовъ за бражную выимку — 15 —

е) Конскихъ пошлинъ 6 — 3

ж) Большихъ ямскихъ денегъ съ 20 четвертей 19 20 —

з) На жалованье Костромскимъ стрѣльцамъ 1 — —

и) Въ губной избѣ на расходы, на губныхъ цѣловальниковъ и на сторожей 6 13 2

Изъ царской грамоты о передачѣ Б. Солей Горицкому монастырю видимъ, что съ посада въ 1693 году в-ь приказъ Большого Дворца поступило по окладу оброчныхъ денегъ 34 руб. 18 алт. 4 д.; съ мельницы откупныхъ 63 руб.; съ соляныхъ заводовъ гостя Михайла Шорина 16 руб. 21 алт. 4 деньги; таможенныхъ пошлинъ 62 руб. 15 алт. 4 деньги. Въ грамотѣ сказано, что всѣ оброчныя деньги собирать въ Горицкій монастырь за исключеніемъ стрѣлецкихъ денегъ 3). Подъ стрѣлецкими деньгами съ. конца XVII в. стали считать совокупность многихъ старыхъ сборовъ.

Такъ, кромѣ податей въ Горицкій монастырь, большесольцы внесли въ казну на 1710-й годъ денежныхъ сборовъ съ 76 дворовъ: 1)

Руб. Алт. Деньги

Въ военный приказъ, по 8 алт., 2 д. . 19 — —

Въ адмиралтейскій приказъ караульныхъ, по 4 алт. съ деньгою 9 16 4

Въ земскій приказъ на рекрутовъ, по 2 алт. 4 18 4

Въ монастыр. прик. драгунамъ, по 11 ал. 4 д 26 20 —

На кормъ драгунскихъ лошадей по грив. 7 20 —

На платежъ за пустые дворы, которыя деньги собирались въ Александрову слободу въ Успенскій дѣвичій монастырь по 5 денегъ 3 30 -

На наемъ подводъ подъ артиллерійскіе лрипасы по 2 алтына 4 18 4

Въ ямской приказъ полоняничныхъ денегъ по гривнѣ съ 75 дворовъ 7 16 4

Итого 81 7 2

Да съ тѣхъ денегъ (81 р. 7 алт. 2 ден.) Московской губерніи на нужнѣйшіе расходы по деньгѣ съ рубля 13 алт. З 1/2 д. Всего, слѣдовательно, большесольцами внесено въ 1710 году въ казну 81 руб. 20 алт. 5 1/2 д. Это, повидимому, и была стрѣлецкая подать.

Налоговое бремя съ переходомъ посада въ вотчину Горицкаго монастыря не уменьшилось, а скорѣе увеличилось. Разбираясь въ документахъ этого періода, мы слышимъ стонъ и вопль большесольцевъ. Уже въ 1700 г. въ одной грамотѣ на имя царя, читаемъ: „а власти (монастырскія В. К.), государь, б,езпрестанно правятъ на насъ сиротахъ твоихъ монастырской оброкъ и всякія подати безъ милосердія и накладываютъ, сиротъ твоихъ, по вся годы не помогутѣ нашей всякіе излишніе деньги и заприкащиковъ доходы и отъ той ихъ властинской налоги разорились мы, сироты твои, безъ остатка и погибаемъ вконецъ Милосердый Государь... пожалуй насъ, сиротъ своихъ, вели, государь, по своему великаго государя, новосостоятельному указу и по торгамъ нашимъ и по промысламъ быть за собой“... 1). Надо полагать, жилось не легко. Но челобитья эти не имѣли успѣха. Въ указахъ же архимандрита Горицкаго монастыря въ это время мы находимъ слѣдующее требованіе, предъявляемое монастырскому приказчику Б. Солей: „государевы и монастырскія и всякія подати противъ нашихъ властелинскихъ указовъ каковы къ тебѣ присланы будутъ править безо всякой пощадь" 2). Въ другомъ мѣстѣ ослушникамъ (большесольцамъ В. К.) приказаній властей Горицкаго монастыря указъ угрожаетъ „монастырским смиртіемъ съ поясненіемъ, что будутъ биты батогами“ 3). При переходѣ Б. Солей къ Горицкому монастырю въ посадѣ было 75 дворовъ, а черезъ 9 лѣтъ, т. е. въ 1702 г., по переписнымъ книгамъ Владимира Воробина только 67. Документъ говоритъ, что посадскіе людишки розно разбрелись и неизвѣстно гдѣ живутъ 4). Въ 1718 году въ посадѣ видимъ уже только 40 дворовъ 5). Указанныя цифры являются очень убѣдительной характеристикой монастырскаго хозяйничанья въ Б. Соляхъ. Это, повидимому, было самое тяжелое время для посада. Въ актяхъ этого времени онъ часто наз. селомъ.

Заканчивая краткій и далеко неполный обзоръ податного обложенія посадцевъ въ XVI, XVII и XVIII вв., скажемъ, что податная тягота была для жителей часто непосильна. Обратимъ вниманіе на то обстоятельство, что до XVI в., во время расцвѣта посадъ, по увѣренію Лаговскаго, имѣлъ 408 домовъ; въ началѣ XVIII в. мы ихъ видимъ только 40. Эти цифры заставляютъ призадуматься. Запустѣніе посада вызвано безусловно тяжелыми условіями жизни. Но самое бѣгство жителей эти тяжелыя условія еще болѣе увеличивало. Дѣло въ томъ, что правительство, составляя писцовыя книги, руководствовалось ими часто подрядъ много лѣтъ. Ему дѣла не было до запустѣлыхъ дворовъ. Оно требовало уплаты прежней суммы, какая значится въ старыхъ писцовыхъ книгахъ. Община же посадская, потерявъ нѣсколько тяглыхъ дворовъ со времени составленія писцовой книги, принуждена была поэтому разверстывать прежннюю сумму на меньшее количество дворовъ; вслѣдствіе этого, податное бремя часто значительно увеличивалось. Эта невыгодная сторона налоговой системы для населенія очень сильно сказывалась въ нашемъ посадѣ.