Губернский дом 2016 год. № 3 (109)

Историко- краеведческий культурно- просветительский научно- популярный журнал № 3. – Кострома: Б/и, - 2016.

PDF-версия книги

Прошло сто лет...

Приступая к сравнению результатов социально-экономического развития Костромской губернии и Костромской области необходимо отметить, что данные далеко не обо всех сферах жизни в указанные в заглавии годы доступны нам. Именно наличием соответствующей информации и определяется внимание, уделенное в данной статье сравнению отдельных аспектов регионального развития.

Последовательность рассмотрения более приближена к структуре современных статистических материалов, поскольку в дореволюционных источниках достаточно мало внимания уделено населению и описанию условий его жизнедеятельности, а начинается все с земледелия, промыслов, налогов и прочих показателей, оттесняя базовые показатели социального развития на задний план.

Начать следует с постановки акцентов на отличиях в состояниях объекта анализа на указанные даты. Так в таблице 1 представлены данные о численности населения и площади Костромского региона в 1914 и 2014 годах.

Как можно видеть, объект анализа в течение века утратил значительную часть территории и еще более значительную часть населения. Это произошло в том числе за счет того, что вместо южных уездов (достаточно густо населенных, с развитой в начале прошлого века промышленностью и более благоприятными для ведения сельского хозяйства условиями) – Кинешемского, Юрьевецкого, Варнавинского и Ветлужского, в состав Костромской области сейчас входит ряд северо-восточных районов, природно-климатические условия в которых соответствуют параметрам северных регионов, получающих, в связи с не благоприятностью условий жизнедеятельности, дополнительную поддержку из бюджета Российской Федерации. Но необходимо отметить, что и в существующих сегодня границах 55 лет назад проживало в 1,4 раза больше жителей, чем сейчас. В первые 30 лет этого периода убыль была связана исключительно с миграционными потоками, а в последние 25 лет к ним присоединились и негативные тенденции в естественном движении населения.

В определенной степени крайне негативные тенденции, сложившиеся в демографической сфере в конце 1990-х – начале 2000-х годов, сегодня переломлены, но говорить об их полном преодолении преждевременно. В таблице 2 приведены основные демографические показатели за сравниваемые и два предшествующих им года, чтобы подтвердить устойчивость зафиксированных тенденций.

Позитивным моментом является более низкий уровень смертности в 2014 году по сравнению с 1914 годом, что во многом объясняется развитием здравоохранения, к показателям которого мы обратимся ниже. Зато уровень рождаемости упал в 3,6 раза, что и обуславливает отрицательный естественный прирост.

Это является результатом сразу нескольких процессов, наиболее заметными среди которых следует назвать: 1) переезд населения в города, где жилищные условия более стеснены, а женщины не имеют возможности работать дома; 2) изменение целевых и ценностных установок населения под воздействием средств массовой информации.

Целевые установки, в частности, касаются института брака, показатели в разрезе которого представлены в таблице 3.

Несмотря на относительное увеличение количества браков в веке нынешнем по сравнению с предыдущим, которое выглядит весьма незначительно, необходимо отметить полное отсутствие такого понятия, как «развод» в дореволюционной статистике. Сегодня же в среднем на каждые 10 браков приходится 6 разводов, а с учетом разводов показатель брачности падает до 0,65 %. Это говорит о большей «общественной» защищенности института семьи в прежние времена и о несоизмеримо большей ответственности при подборе партнера для ее создания.

Далее переходим к упомянутому выше здравоохранению (таблица 4)

Как видно из представленных материалов, уровень медицинского обслуживания населения существенно возрос в 2014 году по сравнению с 1914 годом. Если добавить к этому развитие медицинской науки, произошедшее в течение века, а также существенно лучшее обеспечение техническими средствами, необходимыми для лечения, то здравоохранение улучшилось не в разы, а на порядки. Следствием этого стало снижение уровня смертности. Также можно предположить и увеличение продолжительности жизни, но подтвердить этот вывод статистическими материалами невозможно по причине отсутствия соответствующих данных дореволюционной статистики.

Вместе с позитивными моментами необходимо отметить и негативные: и прежней, и современной медицине свойственно крайне неравномерное распределение амбулаторных мощностей и медперсонала между городами и сельской местностью, что в современности отчасти компенсируется развитием медицинского транспорта, позволяющего доставлять больных на значительные расстояния в достаточно краткие промежутки времени. Еще одной негативно тенденцией российской современности, усилившейся в последнее десятилетие, является сокращение обеспеченности населения регионов медицинским персоналом и местами для лечения вследствие приведения к «нормативам», не учитывающим пространственный фактор расселения.

При всей сложности сопоставления качественных параметров здравоохранения и образования (таблица 5), возникающей в результате развития техники и технологий, повышения квалификации персонала, оказывающего услуги, количественные параметры поддаются сравнению.

На основании представленных в таблице 5 данных можно сделать вывод об улучшении ситуации в сфере образования. Снижение обеспеченности учебными заведениями компенсируется повышением их наполняемости, качества получаемого воспитанниками образования, существенным увеличением продолжительности образовательного процесса. Современные негативные тенденции в образовании идентичны таковым в здравоохранении: сокращение количества учреждений общего среднего и начального профессионального образования, снижение обеспеченности педагогическим персоналом, особенно интенсивно протекающие в сельской местности, что делает небольшие населенные пункты менее пригодными для жизни современного человека. Переходя к сравнению результатов развития сельского хозяйства и промышленности необходимо подчеркнуть, что в дореволюционной России основная доля населения трудилась в аграрном секторе. Костромская губерния не была в этом смысле исключением. Для сравнения (при отсутствии точных данных за 1914 год), в начале XX века сельским хозяйством занималось более 90 % трудоспособного населения губернии, а в 2014 году – 10,7 % от численности занятых в экономике, при том, что «трудоспособный» возраст на селе наступал столетие назад существенно раньше, чем сейчас.

Помня об отличиях в территориях, пригодных для ведения сельского хозяйства, и в структуре занятости населения, проведем сравнительный анализ показателей деятельности аграрного сектора (таблица 6).

В результате отсутствия экономического смысла перевода в относительные показатели, поскольку изменились и численность, и структура занятости населения, и количественные и качественные параметры территории, информация об урожаях приведена в абсолютных значениях. При абсолютном сокращении посевных площадей в 5 раз, с учетом указанного выше снижения обеспеченности трудовыми ресурсами и многократного роста технической вооруженности сельского хозяйства, обеспеченности химическими веществами различной направленности действия, катастрофически сократились сборы ржи, существенно снизились показатели сбора овса и ячменя. Увеличение сборов картофеля объясняется ростом популярности клубней этого растения среди населения в результате сочетания достаточной питательности и продолжительных сроков хранения без жестких требований к условиям.

При столь существенном сокращении посевных площадей многократно выросла доля кормовых культур, что говорит о переходе сельского хозяйства от преимущественно растениеводства к преимущественно животноводству. Но, учитывая промышленный характер современного животноводства (возникающую экономию на объемах) и смещение приоритетов от коневодства к свиноводству, при сохранении птицеводства и разведения крупного рогатого скота, можно констатировать, что в современных условиях регион не может обеспечить собственные потребности в большинстве продуктов растениеводства, а из животноводческих направлений покрыть внутренние потребности может только птицеводство, и то не по всем видам продукции. В начале прошлого века объемы аграрной продукции, поставляемой в регион, в расчете на душу населения были несоизмеримо ниже. Современные методы хранения, консервации, транспортировки продуктов питания позволяют осуществлять поставки из регионов, для которых их выращивание является направлением специализации, сокращая при этом необходимость в собственной продукции.

Необходимо уточнить, что для проведения сопоставления из данных о промышленном развитии в 2014 году взяты только те, которые отражают ситуацию в подотраслях, указанных в разделе D (обрабатывающие производства) Общероссийского классификатора видов экономической деятельности, а это значит, что в сравнение не включены такие отрасли, как добыча полезных ископаемых, производство и распределение электроэнергии, газа и воды, строительство, транспорт, связь.

В результате индустриализации экономики, проведенной во второй четверти XX века, и ее продолжения в третьей четверти, произошел не только переток населения в города, но и перенос акцентов в развитии на промышленную составляющую. А дальнейшее развитие промышленности, выразившееся в автоматизации и снижении затрат труда на производство единицы продукции при увеличении объемов ее выпуска, и произошедшее в 1990-х годах разгосударствление экономики привели к многократному росту количества хозяйствующих субъектов при снижении количества занятых не только на каждом конкретном предприятии, но и в промышленности в целом. Часть трудоспособного населения перешла в сервисные виды деятельности (примерами которой являются упомянутые выше: строительство, транспорт, связь), другая часть освободившихся рабочих рук попала в непроизводственный сектор (например, торговля, различные виды персональных услуг), который в последние годы многократно вырос.

При том, что доли производственного персонала в общей численности населения в 1914 и 2014 годах вполне сопоставимы, в результате смещения отраслевых акцентов, повышения уровня фондовооруженности, развития технологий производства, и, что самое главное, наличие, вместо тотальной занятости в сельском хозяйстве остальной части населения, в значительной мере обеспечивавшей себя, огромной армии непроизводственных работников, которые живут за счет обслуживания деятельности промышленных предприятий и потребностей их сотрудников, ситуации в промышленности в указанные годы существенно отличаются.

Далее переходим к рассмотрению результатов деятельности наиболее развитых в начале XX века отраслей промышленности. Лидером в те годы являлась легкая промышленность, поскольку производство металлов из болотных руд, имевшее место на территории региона в более ранние периоды его развития, уступило под напором более качественной продукции, выпускаемой предприятиями Урала. В современной ситуации легкая промышленность не только утратила лидерство по таким показателям, как количество хозяйствующих субъектов, объем вырабатываемой продукции и обеспечение занятости, но и в последние 25 лет продолжает регрессировать. Это связано с утратой источников сырья: существенного сокращения площадей посадки технических культур на территории Костромской области и прекращения поставок хлопка из бывших азиатских республик Советского Союза, являвшихся наиболее значимыми поставщиками в период его существования.

Машиностроение, не игравшее для региона значительной роли в начале прошлого века, но искусственно развитое ко второй половине столетия, в результате отсутствия наиболее значимой для него сырьевой базы, в рыночных условиях также существенно сократилось. Сегодня перспективным видится построение промышленно-производственного комплекса, ориентированного на производство техники для отраслей, ускоренное развитие которых возможно с учетом эксплуатации местных ресурсов.

О перспективности развития лесопромышленного комплекса в Костромской области говорит не только вековая динамика его показателей, но и факты ускоренного (по сравнению с другими отраслями) восстановления в посткризисные периоды и превышения докризисных показателей, несмотря на воздействие негативных факторов внешней среды, загнавшее большинство прочих отраслей в зону отрицательных значений основных результатов деятельности. Деревообработка демонстрирует значительное улучшение показателей в вековом срезе (рост доли в производстве промышленной продукции региона в 7,6 раза, в обеспечении занятости в 4,6 раза, при условии сокращения численности населения в 2,8 раза), а, учитывая широкий спектр направлений развития производственной деятельности, имеющий место в современной промышленности Костромской области, результат 22,1 % от общего объема производства продукции в регионе, выводит отрасль в локомотивы регионального развития. Необходимо добавить, что единственной отраслью промышленности, на базе которой возможно создание производственного кластера (территориально-производственного комплекса в старой терминологии) [3], на территории Костромской области является именно лесопромышленный комплекс.

Проведенный анализ был бы не полон без определения роли региональной столицы в результатах промышленного развития, зафиксированных в регионе в 1914 и 2014 годах (таблица 8).

Рост численности населения городов, расположенных на территории Костромской области, согласно статистическим данным в рассматриваемый период (1914-2014 годы), в значительной мере обусловлен увеличением количества населения, проживающего в региональной столице – городе Кострома. Если в 1914 году в 17 городах проживало не более 8 % населения губернии, то в 2014 году только в г. Кострома проживало 42,2 % от общего числа жителей области (во всех 6 городах – 59,1 %). Подобное перераспределение населения не могло не сказаться на результатах промышленного развития и деловой активности в целом. Необходимо отметить, что в региональной столице существенно лучше, чем в других муниципалитетах, развит третичный сектор, а, следовательно, велика и занятость в нем. Но даже при этом условии в городе производится около 1/3 объема продукции, выпускаемой на территории области, а на расположенных в городе предприятиях работает более 1/3 сотруд ников от их общего числа на всех предприятиях региона, а также зарегистрировано более половины хозяйствующих субъектов.

Как можно видеть, в начале прошлого века ситуация существенно отличалась от текущей – значения всех указанных показателей находились в районе 10 % от общегубернских. Налицо узконаправленная урбанизация, концентрирующая население в региональной столице, способствующая сокращению количества жителей и, как следствие, дальнейшему снижению уровня их жизни, в малых городах и сельской местности, подготавливая тем самым отъезд наиболее активной части населения за пределы региона. Вслед за демографическими (иногда с весьма значительным временным лагом) изменяются и производственные показатели. Таким образом в ближайшем будущем, в случае отсутствия активных действий со стороны органов управления всех уровней, можно ожидать дальнейшей концентрации производственной деятельности в г. Кострома, при общей тенденции к снижению деловой и промышленной активности в регионе. Демографические тенденции будут аналогичны производственным.

Для преодоления столь сложной социально-экономической ситуации, складывающейся сегодня в Костромской области, видится необходимым разработать и в кратчайшие сроки внедрить изменения в следующих основных направлениях (выявлены в результате научных разработок, проведенных автором):

1) Совершенствование системы управления: сокращение количества государственных и муниципальных служащих при интенсификации их деятельности, на основе определения ее наиболее приоритетных направлений, и отказа от деятельности, не существенной для населения, организаций, действующих на территории региона, федеральных органов управления, а также оптимизация внутренней структуры органов региональной и муниципальной власти, их взаимодействий, как между собой, так и с органами других уровней системы управления.

2) Выравнивание межмуниципальной дифференциации путем перенаправления ресурсов и ускоренного развития, прежде всего социальной сферы, тех городских и сельских поселений, где наблюдается наиболее негативная динамика численности населения и, как следствие, деловой активности.

3) Развитие лесопромышленного комплекса Костромской области, в том числе путем создания новых или расширения деятельности существующих предприятий с государственным и муниципальным участием.

Это потребует в течение ближайших 10-15 лет концентрации ресурсов, прежде всего финансовых, на решении указанных задач, что приведет к функционированию в режиме «поддержания» неприоритетных сфер жизнедеятельности регионального социума и отдельных, наиболее развитых муниципалитетов. Представленные мероприятия, безусловно, требуют более подробной проработки, которую могут осуществить органы управления совместно с научными коллективами, созданными на базе высших учебных заведений региона.

В дальнейшем, при использовании финансовых ресурсов, полученных в виде налогов и отчислений от прибыли предприятий, входящих в лесопромышленный комплекс и его сервисное окружение, а также в результате построения ведомственной социальной и иной инфраструктуры, что послужит дополнительному межмуниципальному выравниванию, поскольку добычу и переработку лесных богатств можно корректировать в пространственном разрезе, появится возможность планировать и осуществлять развитие всех сторон жизнедеятельности каждого конкретного жителя, их групп и региона в целом.

1. Костромская область. Статистический ежегодник. В двух томах. Том 1.: Стат.сб./Костромастат. – К., 2015. – 148 с.

2. Костромская область. Статистический ежегодник. В двух томах. Том 2.: Стат.сб./Костромастат. – К., 2015. – 289 с.

3. Мамон Н.В., Орлов Е.В., Калинина Е.В. Определение потенциала и формирование региональных промышленных кластеров // Региональная экономика: теория и практика. – 2014. – No 16. – с. 7-20.

4. Обзор Костромской губернии за 1914 год. Приложение к всеподданнешему отчету Костромского губернатора. – Кострома: Губернская типография, 1915.

5. Статистический справочник по Костромской губернии на 1921 год. – Кострома: Государственное издательство, 1921.