Женщина-преступница в общественном мнении во второй половине XIX - начале XX в.

Со второй половины XIX в. на страницах периодической печати, в специализированных юридических изданиях, в художественной литературе появляется женский вопрос и женской преступности как его части. Толчком к этому обсуждению послужили Великие реформы и разгоревшийся в этот же период спор о женском образовании. Распространение последнего и, как следствие, расширение возможностей самостоятельного обеспечения себя через труд (квалифицированный и неквалифицированный) привели к интенсивному проникновению женщин в публичную сферу через положительные девиации (появление высококвалифицированных женщин-медиков, учителей, юристов, служащих) и отрицательные (рост женской преступности, нищенства, проституции).

Во время массированной экспансии во внесемейную сферу у самих женщин появляется повышенный интерес к себе, своим правам и обязанностям, который вылился в женское движение. Можно сделать предположение, что общественное мнение во всем многообразии его проявлений влияло на мотивы и поведение женщин, совершивших противоправное деяние, а также на меры пресечения и предотвращения такой активности.

В отношении женщины-преступницы в рассматриваемый период не было сформировано единого мнения в обществе. Условно все общество того периода можно разделить на образованное и необразованное. Образованную часть, вслед за современниками, можно объединить в два лагеря: высшие сферы, куда входили высшие чиновники, многочисленные представители светского общества, консервативно настроенные юристы; среднее сословие, состоявшее из профессиональных служителей Фемиды и либерально/радикально настроенных групп1. Отдельно стоит выделить мнение необразованной части общества, крестьянства.

Выявить основные тенденции, царившие среди образованной части общества, возможно по разным группам источников: периодической печати, юридическим изданиям, мемуарам. Сложнее выделить мнение необразованной части общества, из которой вышло большинство преступниц. Сведения об их отношении к обвиняемой и ее деянию можно получить из показаний свидетелей в уголовных делах, делах губернского жандармского управления, врачебного отделение, частично из мемуаров образованной части общества, этнографических исследований, народного фольклора и художественной литературы.

Рассмотрим основные точки зрения образованной части общества и их влияние на женщину-преступницу и ее противоправные поступки.

Наиболее активно в высших сферах общества обсуждались меры пресечения и профилактика преступления, без выделения полов. Мнение сводилось к тому, что преступление – это нравственная деградация человека, после совершения которого преступник не может надеяться на «воскресение», так как совершает свой проступок не из-за предрасположенности, не из-за несправедливости общества, а по собственному выбору и желанию, нарушив Божьи заповеди. Ситуация с женщинами усугублялась такими обстоятельствами, как незаконная любовная связь (мотив, приписываемый всем категориям преступниц – от В. Засулич2 до рядовой детоубийцы3), что безусловно отягощало вину и показывало нравственную несостоятельность женщин.

Пути предотвращения преступных деяний – ужесточение мер наказания (тюрьма, каторга, ссылка) и публичность наказания, ведущая к общественному порицанию и позору. Первый тезис особенно ярко доказывают случаи, описанные судебным следователем Д. А. Скульским. Девушка, совершившая детоубийство в состоянии аффекта из-за тяжелых родов и ужасных условий, пошла по статье предумышленное убийство4. Второе же дело касалось вдовы без вести пропавшего, решившей повторно вступить в брак, окончанием стала каторга для новобрачных в связи с чудесным появлением мужа5.

Примером использования публичности для пропедевтики преступлений служат широкие обсуждения введения телесных наказаний без различия пола для политических преступников, с целью перепозиционирования их роли революционеров и мучеников в «провинившихся школьников» 6, что особенно должно было ударить по природной стыдливости женщин. Второй путь использования общественного мнения для борьбы с антиправительственной деятельностью – явная клевета и искажение фактов, характерное для уголовных дел7 , и в особенности для политических8.

Иначе видело ситуацию «среднее сословие», которое часто сочувствовало преступницам, видя причины их противоправной активности в порочности общества, в котором женщина лишена прав и обременена обязанностями. Активно эту точку зрения транслировали либеральные служители закона и прогрессивная часть общества, в первую очередь выдающиеся русские писатели 9 . В своих произведениях они показывают мотивы преступниц, обстоятельства совершения их греховных деяний, характеризуют восприятие преступления и преступницы, а также ее наказания окружающими, ею самой. Писатели отражают общество, подверженное модернизационными процессами, где рушатся старые системы ценностей и стратегии поведения и только-только нарождаются новые, показывают метания и искания своих героинь. Пути предотвращения преступности в женской среде они видят в наделении женщин правами, повышении нравственности в обществе, через совершенствование его членов («совесть общественного мнения»10) и законодательства.

Женщины также высказывали свое мнение по разрешению женского вопроса и женской преступности на страницах периодических изданий. Феминистки считали женскую преступность протестной реакцией простых женщин на консервативные устои общества11. Основа женской противоправной активности виделась в бесправном положении женщин в России: в детстве она раба родителей, от этой зависимости ее освобождает новая – замужество, от нее – смерть12. Переломить ситуацию может только ломка стереотипов воспитания, доступ женщин к образованию и экономической самостоятельности. Таким образом, среднее сословие плотно связывало тему женщины-преступницы и женщиныжертвы обстоятельств современной ей жизни.

Особое отношение было к женщине-преступнице и преступлению в необразованной среде, в первую очередь среди крестьянства. С одной стороны, крестьянство относилось ко многим преступлениям по букве закона достаточно равнодушно; с другой стороны, в народе передавались сведения о тяжелой арестантской доле. Народная мудрость гласит: от тюрьмы да от сумы не зарекайся. Ф. М. Достоевский писал о том, что простой народ «никогда не корит арестанта за его преступление, как бы ужасно оно ни было, и прощает ему все за понесенное им наказание и вообще несчастье» 13. В мемуарах Д. А. Скульский упоминает, что крестьянские присяжные часто выносили снисходительный приговор даже тем, кто был виновен, чтобы спасти их от ужасов тюрьмы14. Свидетели высказывали версии, смягчающие или полностью отменяющие преступление: брат обвиняемой в детоубийстве говорит о том, что слышал от матери, что его сестра отправила ребенка на воспитание в Москву15.

В то же время примеры из практики окружных судов говорят о том, что деревенский мир с большой охотой участвовал в раскрытии преступлений, в том числе и собственными силами. Так, в реке близ деревни нашли труп ребенка, после этого происшествия всей деревней выясняли, кто из баб недавно был на сносях. По итогам «деревенского следствия» оказалось, что одна из замужних баб, живущая со свекром и свекровью, в отсутствие мужа нагуляла ребенка. Характеризуя взаимодействие деревенских обывателей с официальными властями, стоит отметить, что все, в том числе и родственники подозреваемой, сообщали все, что имело отношение к делу, но прямых обвинений не высказывали. Дистанцирование от преступления было еще одной тенденцией в отношении крестьян к преступлению, каждый стремился показать свою непричастность, занять позицию стороннего наблюдателя16.

Крестьянское отношение к преступнице формировалось на основе обычая. Для крестьянских девушек не так важно было мнение образованного общества, как мнение своей общины. Ради того, чтобы скрыть бесчестье, она идет на детоубийство; чтобы соседки не судачили о том, что муж охладел к ней, она может по совету местной ведуньи подложить какой-нибудь порошок и ненароком отравить супруга; следуя традиции и мнению общины – «муж и жена одна сатана», она может стать соучастницей преступления мужа. Особое звучание в народной среде получила тема женщины-преступницы и женщины-жертвы. Дело в том, что обычное право отличалось от письменного. Получалось, что муж, который бьет свою жену, не делает ничего предосудительного, жена же, оказывающая противостояние мужу, не права.

Таким образом, при осуждении самого факта преступления отношение к преступнице было в целом сочувственным. Общественное мнение в этот период становится мощным рычагом власти в обществе, который пытаются использовать в своих интересах люди, придерживающиеся различных взглядов. Образованная часть общества, которая являлась сторонницей реформ, стремилась использовать его для модернизации и совершенствования общества, консервативная общественность – как средство сохранения существующих порядков и мировоззрения. Инициатива частных лиц, связанная с этой проблемой, и общественное мнение оказались действенной силой, которая привлекла внимание власти к разрешению этой проблемы, что выразилось в законотворчестве.

1 Кони А. Ф. Воспоминания о деле Веры Засулич // Избранное. М., 1989. С. 317.

2 Там же. С. 317.

3 ГАТО. Ф. 660. Оп. 3. Д. 2961, 3034, 2959, 2982, 3054, 3034, 3507; Ф. 466. Оп. 1. Д. 279, 301, 343, 66385, 66426.

4 ГАТО. Ф. Р-570. Оп. 2. Д. 903. Л. 3 об.

5 Там же. Д. 901. Л. 12.

6 Кони А. Ф. Указ. соч. С. 296.

7 ГАТО. Ф. Р-570. Оп. 2. Д. 903. Л. 2.

8 Брешко-Брешковская Е. Скрытые корни русской революции. Отречение великой революционерки. 1873–1920. М., 2007. С. 157.

9 Крестовский В. В. Петербургские трущобы: книга о сытых и голодных: в 2 т. Л., 1990; Достоевский Ф. М. Записки из Мертвого дома // Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 4. Л., 1972. С. 279; Толстой Л. Н. Крейцерова соната // Повести и рассказы. М., 1980. С. 170–237.

10 Толстой Л. Н. Указ. соч. С. 197.

11 Е. Л. Новости по женскому делу // Отечественные записки. 1870. No 1. С. 182.

12 Цебрикова М. Гуманный защитник женских прав (по поводу романа г. Писемского «Люди сороковых годов») // Отечественные записки. 1870. No 2. С. 209.

13 Достоевский Ф. М. Записки из Мертвого дома. Т. 2. С. 79.

14 ГАТО. Ф. Р-570. Оп. 2. Д. 903. Л. 2.

15 ГАТО. Ф. 660. Оп. 3. Д. 2959.

16 ГАТО. Ф. 660. Оп. 3. Д. 2961.