Г.М. Девочкин, исследователь и «отец» земского музея

Имя Геннадия Михайловича Девочкина (1833?-1883) нельзя отнести к числу забытых, скорее можно сказать, что он «широко известен в узких кругах» археологов[1]. Но хотелось бы напомнить о нём его землякам — нерехчанам, а также обозначить многочисленные белые пятна его биографии.

Род Девочкиных не относился к числу состоятельных. В формуляре Г.М. Девочкина в 1857 г. было записано: «После родителя его досталось ему вместе с братьями и сестрами населенное имение, состоящее в уездах: Костромском, Галичском, Нерехтском, Буйском и Кинешемском,
всего 123 души и за матерью его состоит в уездах Галичском и Буйском 604 [664?- Л.С.] души»[2].

Из этого следует, что именно приданое жены позволило М.Е. Девочкину увеличить своё незначительное имение, разбросанное по пяти уездам, необходимое на содержание довольно многочисленного семейства (кроме трёх братьев, доживших до зрелого возраста, были ещё и сёстры). По сведениям, сообщённым П.П. Резепиным, Михаил Евграфович умер 10 февраля 1855 г. в возрасте 59 лет[3]. Имя его супруги, матери нашего героя, установить пока не удалось.

Немногочисленные биографические данные о самом Геннадии Михайловиче содержались уже в словаре Диева-Титова: «Девочкин, Геннадий Михайлович, помещик Нерехтского уезда. Кончил курс наук в Ярославском Демидовском лицее, чиновник особых поручений при начальнике Костромской губернии. Его статья: “Статистика Костромской губернии”, напечатана в “Костромских Губернских Ведомостях”, 1859 г., №№ 22 и 23»[4].

В.Н. Бочков считал, что Г.М. Девочкин родился в родовой усадьбе Лом, лежавшей на Галичском тракте севернее с. Воронье, а в 1863 г. братья Геннадий, Алексей и Николай Михайловичи купили ус. Хомутово Нерехтского уезда[5]. Во всяком случае, по сведениям 1887 г., уже после смерти Геннадия Михайловича, 49-летнему коллежскому секретарю Николаю Михайловичу с братом в Нерехтском уезде принадлежало около 570 десятин земли[6].

Удалось найти формуляр Г.М.Девочкина, заполненный 23 мая 1857 г.[7]. Там сообщался возраст молодого чиновника – 23 года. Сопоставив это с датой смерти (он умер 9 или 10 марта 1883 г., не дожив до 50 лет[8]), мы получаем временной интервал, в котором и потерялся день его появления на свет, — это случилось где-то между 9 марта 1833 г. и 23 мая 1834 г.

Из этого же формуляра мы узнаём, что Геннадий Михайлович «по окончании полного курса наук в Демидовском лицее в 1854 году […], в службу вступил в Костромскую гражданскую палату в число канцелярских чиновников, и определен Высочайшим приказом с чином губернского секретаря тысяча восемьсот пятьдесят шестого года генваря двадцать восьмого»[9]. Не исключено, что решение поступить на службу через полтора года после окончания лицея пришло именно после того, как умер отец.

В момент составления документа «губернский секретарь Геннадий Михайлович сын Девочкин», служил в скромной должности писца костромской палаты гражданского суда без получения жалования[10]. Поводом для составления формулярного списка стало его прошение об определении его чиновником особых поручений без содержания, поданное начальнику костромской губернии, генерал-майору и кавалеру Андрею Фёдоровичу Войцеху: «Желая продолжать службу под непосредственным начальством Вашего превосходительства…»[11].

Результатом прошения стало решение командировать его «для приготовления к узнанию следопроизводства». Однако 28 октября 1857 г. последовало постановление Губернского статистического комитета о назначении Г.М. Девочкина помощником производителя статистических работ, «с выдачей жалованья из сумм комитета 120 руб. в год, считая с 1-го числа сего сентября». 5 апреля следующего, 1858 года, он был назначен уже производителем статистических работ с жалованьем 200 рублей серебром в год[12].

В середине 1850-х гг. Костромской губернский статистический комитет переживал своё второе рождение. Его постоянным членом и делопроизводителем стал соборный священник Е.П. Вознесенский[13], развернувший бурную деятельность по сбору сведений о Костромской губернии. Им была разработана программа историко-статистических очерков[14].

По замыслу составителя, в работе должны были участвовать не только члены КГСК по должности – чиновники, возглавлявшие различные ведомства и предводитель дворянства, но и простые костромичи, не чуждые исследовательским интересам. Для последних в Костромских губернских ведомостях за 1856 г. был опубликован особый вариант программы.

В обращении к читателям Е.П. Вознесенский выражал надежду, что «будет оказано просвещенное содействие от лиц всех сословий, населяющих Костромскую губернию, и желающих видеть статистическое описание своей родины, сообразно современным требованиям статистики»[15].

Надежда оправдалась, откликнулись многие, в том числе и нерехчанин М.Я. Диев. В КГСК стали поступать материалы, как по статистике, так и по истории отдельных населенных пунктов Костромской губернии. Некоторые из них были опубликованы на страницах губернских ведомостей, другие до сих пор ждут своего часа в 161 фонде Государственного архива Костромской области.

Сам Е.П. Вознесенский начал собирать не только статистическую информацию, сведения о пчеловодстве, рыбной ловле и охоте, позже использованные Я. Крживоблоцким в своей книге[16], но и известия о посещениях Костромской земли высочайшими особами, членами правящего императорского Дома Романовых. Однако внезапная болезнь оборвала жизнь Е.П. Вознесенского 11 апреля 1857 г.[17] Его книга о пребывании представителей Дома Романовых в губернии была опубликована другим членом КГСК, П.И. Андрониковым[18], уже через два года после смерти автора[19].

В такое трудное для КГСК время (работы начаты, руководитель же внезапно умер) и был принят на службу Г.М. Девочкин. О том, что он включился в работу, начатую Е.П. Вознесенским, мы знаем из его публикации в Костромских губернских ведомостях[20]. Кстати, этот материал ждала та же участь, что и работы Е.П. Вознесенского, — их почти без изменения включил в свою книгу Я. Крживоблоцкий[21].

П.И. Андроников в своём критическом отзыве указывал, что использованные Крживоблоцким «общие выводы о лесных порослях и таблица пространства Костромской области, помещенные в статье о хлебопашестве (стр. 201 и 202), были напечатаны г. Девочкиным в местных Губернских Ведомостях 1859 г.»[22]. Критик пенял офицеру генерального штаба: «Что г. Крживоблоцкий ошибся, пусть уверится в этом из статьи того же г. Девочкина, помещенной в № 22 Костромских Губернских Ведомостей за 1859 г. В этом случае г. Крживоблоцкий хотя и пользовался статьею г. Девочкина, но не воспользовался ею, как бы следовало»[23].

Позже КГСК предприняло собственное сводное издание, где постаралось исправить допущенные Я. Крживоблоцким ошибки. «Памятная книжка по Костромской губернии на 1862 год», в отличие от предыдущих подобных изданий, была насыщена и статистической, и исторической информацией. Однако на задуманное Е.П. Вознесенским отдельное издание очерков, в которых бы было дано комплексное описание губернии, вероятно, не хватило сил и средств. Только с 1870-х гг., уже под руководством В.Г. Пирогова, КГСК стал издавать «Материалы для статистики Костромской губернии», но и они были лишь сборниками разнообразных и не связанных друг с другом материалов.

Между тем из Статистического комитета Г.М. Девочкин постановлением костромского губернского правления от 31 марта 1859 г. был вновь перемещён «в число канцелярских чиновников канцелярии его превосходительства»[24] – освободилась вакансия в канцелярии губернатора.

В 1862 г. коллежский секретарь Г.М. Девочкин уже числился младшим чиновником особых поручений при Костромском губернаторе «с содержанием от казны»[25], а с 23 апреля 1863 г. титулярный советник Девочкин был перемещён на должность старшего чиновника особых поручений.

Его занятия в этой должности включали как обычные разбирательства («общее с г. Губернским Стряпчим Лебедевым дознание о злоупотреблениях в изделии и торговле золотыми и серебряными вещами по уездам Костромскому, Нерехтскому, Галичскому, Макарьевскому и Буйскому»), так и весьма конфиденциальные поручения губернатора, как, например «По предписанию Г. Губернатора № 343, общее с Корпуса Жандармов капитаном Сербиным совер[шенно] секретное дознание по Костроме», или «По предписанию Г. Губернатора № 7981 сов[ершенно] секретное дознание по Кологриву»[26].

Всё было благополучно, чинопроизводство следовало своим порядком, пока 19 августа1868 г. не было удовлетворено его прошение об отставке, и «Старший чиновник Особых Поручений при г. Губернаторе, Коллежский Асессор Геннадий Михайлович Девочкин, согласно прошению, уволен от службы по домашним обстоятельствам»[27].

Вероятно, на какое-то время в службе наступила пауза, но в Костромском календаре на 1871 г. он уже значился секретарём дворянства Костромской губернии[28]. В.Н. Бочков, ещё до пожара костромского архива много работавший с делами Дворянского собрания и знавший почерк Г.М. Девочкина, считал, что «большинство хороших родословных были составлены им по семейным архивам»[29].

Секретарю предоставлялась квартира в здании Дворянского собрания на Павловской улице. Именно там, как воспоминал М.Н. Комаров, родственник Г.М. Девочкина по женской линии, «во второй половине шестидесятых годов, будучи гимназистом», он «часто видел палеонтологическую коллекцию Г.М., занимавшую целый шкаф и содержащую превосходные экземпляры ископаемых»[30].

Дело в том, что, по словам того же биографа, «еще в пятидесятых годах прошлого [т.е. XIX – Л.С.] столетия Г.М. Девочкин, соответственно господствующему тогда в естествознании направлению, обратил свое внимание на изучение геологии и палеонтологии Костромского края. Результатом его изысканий была большая геологическая и палеонтологическая коллекция»[31].

Так, известно, что в Костромском уезде на берегу р. Костромы он нашёл череп ископаемого быка, а «во второй половине семидесятых годов он очень старался, чтобы приехал кто-либо из московских палеонтологов для обследования найденных им останков мамонта, но такой экскурсии, по-видимому, не состоялось»[32].

Тогда же молодого человека заинтересовала и археология.

Так, В.И. Смирнов[33] относил первый экспонат его коллекции к 1850 г.: «Хотя для палеонтологов каменные орудия являлись скорее предметом любопытства, чем изучения», Девочкин «уже в 1850 г. приобрел небольшой кремневый наконечник, найденный пастухом в усадьбе Хомутово. Это первый датированный факт, которым открывается собирание каменных древностей Костромского края»[34].

Это было, по его словам, началом «если не исследования, то, по крайней мере, систематического собирания предметов доисторического быта» как в России, так и в Костромской губернии[35]. В.И. Смирнов удивлялся: «Весьма интересно, что начало этому делу было положено не искушенным в науке деятелем, а юношей, которому не было еще 20 лет, но который сумел встать на уровень современных научных требований и впоследствии идти вровень с ними»[36].

Приобретение каменных наконечников стрел, которые в народе почитались как «громовые стрелки», было делом непростым. Крестьяне считали, что их появление связано с ударами молнии в землю. Современник писал, что «старухи очень берегут их, скачивают с них воду, обрызгивают больной скот и людей, и говорят, пособляет от всякой болезни»[37].

Так, в деревне Мастерково той же Сараевской волости Нерехтского уезда, Девочкину удалось раздобыть лишь переднюю половину наконечника стрелы, вторую не уступили, и она осталась в деревне. «Можно отсюда предполагать, – замечал В.И. Смирнов, – сколько нужно было умения, чтобы приобрести хотя половину “громовой стрелы”»[38].

Вероятно, поездки по поручению Губстаткомитета, а затем и в должности чиновника по особым поручениям, давали возможность заниматься непосредственными изысканиями в уездах. В.И. Смирнов отмечал его находки каменных орудий из Костромского, Макарьевского и Галичского уездов.

Еще в 1850-х гг. Г.М. Девочкин, под влиянием встречи с известным археологом П.С. Савельевым[39], стал самостоятельно вести раскопки. В те годы он раскопал курган около с. Татьянино по р. Шорке в Нерехтском уезде. В.И. Смирнов писал: «Эти раскопки по-видимому не удовлетворили Девочкина, так как он таких попыток не повторял долгое время. Это и понятно, так как по своим научным устремлениям он был натуралист, а не археолог»[40].

В конце 1870-х гг., с развитием антропологии, Г.М. Девочкин вернулся к раскопкам курганов, занимаясь этим, в основном, на территории Нерехтского уезда. В течение 1880 – 1882 гг. он раскопал 42 кургана, и, между прочим, знаменитую группу курганов близ д. Пьяньково. «В то время собранная им коллекция, – писал в 1920-х гг. В.И. Смирнов, – могла иметь немалое значение, потому что она была первая, собранная из курганов Костромской губернии. Однако этот материал остался необследованным и неизвестным русским ученым»[41].

В 1850-е же годы Г.М. Девочкин увлекся исследованием флоры и фауны губернии, начал собирать гербарии, консультируясь по этому поводу с основателем Общества для исследования Ярославской губернии в естественноисторическом отношении А.С. Петровским[42]. В.И. Смирнов отмечал, что Петровский «был специалист-ботаник. На почве ботанических исследований произошло его сближение с Девочкиным, они были хорошо знакомы лично, постоянно переписывались и нередко вместе работали, для чего Девочкин ездил в Ярославль»[43].

М.Н. Комаров вспоминал: «Исходя из мысли, что местная флора совершенно не изучена, он принялся за составление гербария, задавшись целью составить полный гербарий Костромской губернии. Много лет посвятил он этому труду»[44]. Биограф утверждал, что эту работу Девочкину удалось довести почти до конца. Наряду с этим им были собраны орнитологическая и геологическая коллекции.

По воспоминаниям М.Н. Комарова, Г.М. Девочкин не только собирал, но и «тщательно изучал то, что собирал, и по поводу своих работ постоянно поддерживал сношения с московскими представителями науки».

Первоначально он переписывался с профессором Московского университета К.Ф. Рулье (1814 – 1858)[45]. Позже в Нерехту приезжал выдающийся русский естествоиспытатель и палеонтолог Э.И. Эйхвальд[46]. В.И. Смирнов полагал, что «Девочкин отдал ему некоторые из собранных им орудий»[47]. В те же годы через П.С. Савельева нерехтский исследователь передавал предметы в Петербург, в Императорское археологическое общество[48]. В 1860-е гг. «у него установилась особенно живая приятельская связь с Г.А. Траутшольдом[49], поддерживавшаяся до самой смерти Г.М. Девочкина»[50].

Уже в 1856 г. молодой выпускник Демидовского лицея и начинающий чиновник Г.М. Девочкин отправил в Петербург, в Императорское Археологическое общество несколько кремневых наконечников стрел, однако «особого интереса этот дар не вызвал»[51]. Несколько каменных орудий из его собрания было показано на Этнографической выставке Общества любителей естествознания, состоявшейся в 1867 г. в Москве[52].

Часть находок была им в 1850-е гг. отослана К.Ф. Рулье, а позже – Г.А. Траутшольду для Московского общества испытателей природы[53].

В 1875 г. Московское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии приступило к подготовке Антропологической выставки (она состоялась в 1879 г.). А.П. Богданов[54], ведущий антрополог России, приехав в Кострому, встретился с Г.М. Девочкиным в его квартире в здании Дворянского собрания.

Коллекционер показал московскому гостю «очень любопытное собрание предметов каменного века», но, как писал Богданов, «предупредил меня с некоторою дипломатическою поспешностию, что он своих орудий не даст теперь, хотя прежде и раздавал. Это предупреждение было кстати, потому что, по правде сказать, у меня глаза разгорелись на это собрание и возникло сильное желание как-нибудь раздобыться им для нашего антропологического музея. Видно, мои внутренние поползновения как-нибудь отразились наружи, что г. Девочкин счел полезным несколько охолодить меня […]. Затем он показал мне свое собрание ископаемых, начало местного музея, помещающегося в здании дворянского собрания и заключающего в себе, между прочим, и орнитологическую коллекцию. Особенно полон у г. Девочкина гербарий…»[55].

Записки А.П. Богданова содержали яркую характеристику костромского исследователя: «Энергическая личность Г.М. Девочкина крайне симпатична и у него есть способность скоро освоить людей с собою так, как будто они давно с ним знакомы. Изучение края видно близко его сердцу, он много наблюдал и охотно делится своими наблюдениями. Ознакомившись ближе с задачами Комитета [по организации Антропологической выставки – Л.С.], он согласился принять на себя труды содействия нашим планам и ввиду его энергии можно наверное сказать, что он сделает то, что сможет»[56]. После доклада А.П. Богданова костромской исследователь был избран членом Комитета.

Между тем создание музея, несмотря на временное его расположение в здании костромского дворянства, где жил коллекционер, было связано с земской службой Г.М. Девочкина.

В Костромском календаре на 1874 г. исследователь значился одновременно и секретарем дворянского депутатского собрания в Костроме, и членом губернской земской управы, которая находилась тогда «на Ильинской ул. против Бульвара»[57] (сегодня это ул. Чайковского). Должность члена Костромской губернской земской управы Г.М. Девочкин занимал четыре трехлетия (1871-1883) до самой своей смерти в марте 1883 г.

Земство было в ту пору не просто службой, но служением, с ним связывали самые заветные надежды на решение проблем российского общества. В своем обращении к гласным (т.е. депутатам) первого созыва губернатор говорил почти что о создании общества всеобщего благоденствия: «благосостояние каждого только тогда может быть обеспечено, когда благоденствует целое общество»[58].

Поначалу же общественное самоуправление только училось зарабатывать и тратить деньги на удовлетворение «местных нужд». Многократное избрание Г.М. Девочкина членом исполнительного органа Костромского губернского земства говорит об огромном доверии к нему со стороны представителей всех уездов губернии.

Формально инициатива устройства музея принадлежала Н.П. Поливанову, который в 1862 — 1871гг., как и его младший брат Александр, служил мировым посредником Варнавинского уезда[59]. «Девочкин сблизился с ними в общей работе и, по-видимому, привлек их к участию в создании местного музея, – писал М.Н. Комаров, – осуществившегося, однако, далеко не в том виде, в каком его замышлял Г.М. Девочкин»[60].

Поливановы под влиянием Г.М. Девочкина в 1870-х гг. занялись собиранием каменных орудий, а потом раскопали городище в Варнавинском уезде[61]. В 1877 г. А.П. Поливанов сначала представил коллекцию артефактов на IV археологическом съезде в Казани, а затем передал её Костромскому губернскому земству. Председатель его П.В. Исаков в 1878 г., в свою очередь, без труда уступил её А.П. Богданову для Антропологической выставки[62]. Между тем первоначально коллекция Поливановых, как и коллекция Девочкина, предназначалась для земского музея.

Костромское губернское земское собрание 2 октября 1868 г. поручило управе «разработать предположение губернского гласного Н.П. Поливанова об учреждении губернского музея и приискать для последнего удобное помещение»[63].

В заявлении утверждалось, что «знакомство с производительностью страны есть необходимое условие для достижения верным путем улучшений по всем отраслям сельского хозяйства, промышленности и торговли страны; прошедшее страны служит к разъяснению теперешнего состояния»[64]. Таким образом, музей был призван стать средством в разрешении одной из основных задач земства – повышении благосостояния населения, выявлении причин хозяйственной отсталости.

В том же заявлении содержалась ссылка и на «многие земства», которые уже устроили «губернские музеумы», и предлагалось воспользоваться уже опробованной структурой, оставив её без изменений. Это должны были быть «образцы почв различных мест губернии, образцы хлебов, трав, мануфактурных производств, минералов, горных пород, образцы местных пород животных и птиц, остатки пород животных, не существующих в настоящее время, изделия человеческие доисторического времени и пр.»[65].

Таким образом, даже археология рассматривалась как материал для изучения местных производительных сил, а всё в совокупности – «несомненно должно принести пользу в индустриальном отношении нашей губернии».

Предполагалось, что средств на создание музея почти не потребуется: помещение предлагали выделить в недавно отстроенной земской больнице, а предметы должны были, по мысли устроителей, поступать от местных коллекционеров безвозмездно: «коллекции зоологические, археологические, минералогические и проч.»[66].

Предложение было одобрено земским собранием, поддержано управой.

В качестве члена-казначея управы именно Г.М. Девочкину привелось и реализовывать свою мечту о земском музее, выполняя постановление Губернского земского собрания от 20 сентября 1869 г., «с употреблением на обзаведение и устройство» земского музея «подотчетно до 700 рублей»[67]. Документы подтверждают, что Г.М. Девочкин сам занимался комплектованием коллекций музея, в частности минералогической и орнитологической[68].

В феврале 1878 г. Г.М. Девочкин поставил свою подпись на документе о передаче минералогической коллекции музея земской учительской семинарии. К акту был приложен подробный список предметов, расположенных по системе Науманна: «каждый № уложен в особой коробке и снабжен этикетом, где точность определения удостоверяется подписом определявшего. Вся же коллекция размещена в двух витринах»[69]. Всё это свидетельствует о реальном существовании музея в 1870-х гг., и только чистой случайностью можно объяснить то, что в литературе (как местной, так и общероссийской) об этом музее нет даже упоминаний.

О том, что созданный Г.М. Девочкиным земский музей не пережил его, говорит тот факт, что в 1887 г. по инициативе Петербургского общества естествоиспытателей снова был поднят вопрос о создании местного естественно-исторического музея, но земская управа тогда не нашла необходимых для этого 2000 рублей[70].

М.Н. Комарову удалось проследить судьбы коллекций: он отметил, что орнитологическая и геологическая коллекция перешли в собрание заново основанного в начале ХХ в. земского музея, а палеонтологическая и археологическая были утрачены. Остатки гербария некоторое время хранились в одной из усадеб Нерехтского уезда, а затем тоже погибли.

М.Н. Комаров, а вслед за ним и В.И. Смирнов, считали, что от коллекций Г.М. Девочкина ничего не осталось. Между тем до сих пор раскопанные им предметы из курганов, в том числе и Пьянькова[71], хранятся в Костромской музее-заповеднике. Вероятно, именно они были переданы родственниками исследователя в Музей местного края в 1920-х гг.[72]

Можно вспомнить горькие размышления биографа Г.М. Девочкина, М.Н. Комарова: «Немалая доля трагизма заключается в судьбе тех людей, которые, будучи так или иначе связаны с местною, провинциальною жизнью, интересами провинциального общества, в то же время не могут отказаться от более широких запросов ума, от прогрессивного идейного и научного развития. Провинциальная среда не дает простора для такой умственной роскоши, и подобные люди в лучшем случае рискуют остаться одинокими […] по смерти их погибнет все сделанное ими»[73].

В отношении части коллекции, на которую Г.М. Девочкин потратил много сил и времени, это, быть может, и справедливо. Но есть у этой медали и другая сторона. Впечатление, произведенное Девочкиным на М.Н. Комарова, поначалу – гимназиста, так врезалось в его память, так затронуло душу, что и через двадцать лет после смерти натуралиста и археолога он посчитал необходимым напомнить о нём, разместив биографический очерк на страницах частной губернской газеты.

Сам М.Н. Комаров не оставил значительного следа в краеведении. Но он передал своё удивление научным подвигом Г.М. Девочкина другому человеку, В.И. Смирнову, который возглавил костромское краеведческое движение в 1920-х гг., способствовал созданию многочисленных уездных музеев и продолжил археологические изыскания первого костромского археолога. Значит, не всё, сделанное нерехчанином, погибло.

[1] См.: Комаров М.Н. Памяти Г.М.Девочкина // Костромской листок. 1903. 11 апреля. № 141. С.2 – 3; Комаров М.Н., Смирнов В.И. Археологическая коллекция Г.М. Девочкина // Государственный архив Костромской области (далее — ГАКО). Ф. р-550. Оп. 1. Д. 38; Формозов А.А. Собиратели каменных орудий в России в середине XIX в. // Советская археология. 1981. № 3. С. 98 – 99; Археология Костромского края. Кострома, 1997. С. 9 – 10.

[2] ГАКО. Ф. 133. Оп. 20. Д. 3402.

[3] См.: ГАКО. Ф. 121. Оп. 1. Д. 604. Л. 57 – 59. По другим сведениям деда Г.М. Девочкина звали Евграф Глебович. Благодарю П.П. Резепина за информацию.

[4] Титов А.А. Материалы для биобиблиографического словаря. Словарь писателей духовного и светского чина Костромской губернии. По рукописи костромского ученого протоиерея М. Я. Диева «Ученые деятели Костромского Вертограда». М., 1892. С. 19 – 20.

[5] Сведения приводились Виктором Николаевичем Бочковым (1937 – 1991) на лекции в конце 1980-х гг. В генеалогической базе Центра изучения фамилий без ссылки на источник значатся на конец XIX в. «Девочкин, Ал-ей Мих., гс., усадьба Хомутово, Сараевск. вол. Костромская губерния. Нерехтский уезд» и «Девочкин, Никл. Мих., кск., усадьба Хомутово, Сараевск. вол. Костромская губерния. Нерехтский уезд». Режим доступа: http://baza.vgd.ru/1/6709.

[6] См.: ГАКО. Ф. 134. Оп. 12. Д. 31.

[7] См.: ГАКО. Ф. 133. Оп. 20. Д. 3402. Л. 4 об.

[8] См.: Комаров М.Н. Памяти Г.Н.Девочкина // Костромской листок. 1903. 11 апреля. № 141. С. 3; Доклады и сметы Костромской губернской земской управы к очередному губернскому земскому собранию сессии 1883 года. Кострома, 1883. С. 38.

[9] ГАКО. Ф. 133. Оп. 20. Д. 3402. Л. 4 об.

[10] Там же.

[11] ГАКО. Ф. 133. Оп. 20. Д. 3402. Л. 1.

[12] Там же. Л. 11.

[13] Вознесенский Евтихий Петрович (1814 – 1857), выпускник Костромской духовной семинарии 1835 г. См.: Резепин П.П. Замечательные выпускники Костромской духовной семинарии // Светочъ. 2007. № 2. С. 122.

[14] См.: ГАКО. Ф. 161. Оп. 1. Д. 644. Лл.1 – 7.

[15] [Вознесенский Е.П.] Программа Историческо-Статистических очерков Костромской губернии за 1856 год // Костромские губернские ведомости (далее — КГВ). 1856, №23. С.156.

[16]См.: [Андроников П.И.] От редакции Замечания на материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. Костромская губерния // КГВ. 1862. 15 сентября. № 36. С. 205 – 210.

[17] См.: Островский П.Ф. На кончину свящ. Евтихия Вознесенского // КГВ. 1857. № 15.

[18] Андроников Павел Иванович (1835 – 1888) – писатель, журналист, благотворитель. См.: Сапрыгина Е.В. Свойственник драматурга: П. И. Андроников как средоточие костромского краеведения 1850 — 1880-х годов // Губернский дом. 2003. № 1 – 2. С. 71 – 76.

[19] См.: Вознесенский Е.П. Воспоминания о путешествиях высочайших особ, благополучно царствующего императорского дома Романовых, в пределах Костромской губернии, в XVII, XVIII и текущем столетиях / Свящ. Е.П. Вознесенского. Кострома: в тип. Андроникова, 1859. Репринт. изд., подготовленное ГАКО: [Кострома: Фирма Апекс, 1993].

[20] См.: КГВ. 1859. №№ 22 , 23.

[21] См.: [Крживоблоцкий Я.]. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. Т. 29: Костромская губерния. СПб.: тип. Н. Тиблена, 1861. Крживоблоцкий Яков Стефанович (1832 – 1900) – военный писатель, член военного совета (Венгеров). См.: http://www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=69257.

[22] [Андроников П.И.] От редакции. Замечания на материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. Костромская губерния // КГВ. 1862. 1 сентября. № 34; 8 сентября № 35. С. 197 – 203;15 сентября. № 36. С. 205 – 210.

[23] [Андроников П.И.] Указ. соч.

[24] ГАКО. Ф. 133. Оп. 20. Д. 3402. Лл. 6, 9.

[25] Памятная книжка Костромской губернии на 1862 год. Кострома, 1862. С. 1.

[26] ГАКО. Ф. 133. Оп. 20. Д. 3402. Лл. 24 – 25.

[27] Там же. Л. 15.

[28] См.: Костромской календарь на 1871 год. Кострома, 1871.

[29] Записано со слов В.Н. Бочкова на лекции в конце 1980-х гг.

[30] Комаров М. Указ. соч.

[31] Там же.

[32] Там же.

[33] Смирнов Василий Иванович (1882 – 1941), археолог и краевед 1920-х гг. См.: Сизинцева Л.И. Смирнов В.И. // Российская музейная энциклопедия. Т. 2. М., 2001. С. 192.

[34] Смирнов В.И. Каменный век и курганная эпоха в Костромской губернии // ГАКО. Ф. р-550. Оп. 1. Д. 53. Л. 6 об.

[35] Там же. Лл. 5 – 5об.

[36] Там же. Л. 5 об.

[37] Там же. Л. 27 об. – 28.

[38] Там же. Л. 7.

[39] Савельев Павел Степанович (1814 – 1859) – русский археолог, востоковед-арабист, нумизмат. С 1853 г. вёл раскопки курганов на территории Владимирской и Ярославской губерний. См.: http://ru.wikipedia.org/wiki/Павел_Степанович_Савельев.

[40] Смирнов В.И. Указ. соч. Л. 11 об.

[41] Там же. Л. 39об. – 40 об.

[42] Петровский Андрей Станиславович (1831 – 1882) – педагог, писатель, основал в Ярославле первое в России провинциальное естественнонаучное общество и один из первых провинциальных музеев. См.: http://ru.wikipedia.org/wiki/Петровский_Андрей_Станиславович.

[43] ГАКО. Ф. Р-550. Оп. 1. Д. 53. Л. 32 об.

[44] Комаров М. Указ. соч.

[45] Рулье Карл Францевич (1814 – 1858) – биолог, профессор Московского университета, В 1837 г. был избран членом Московского общества испытателей природы и несколько лет был секретарём общества. Основал и редактировал научно-популярный журнал «Вестник естественных наук» (1854 – 1860). См.: http://ru.wikipedia.org/wiki/Карл_Рулье.

[46] Эйхвальд  Эдуард Иванович (1795 – 1876), автор классического труда «Палеонтология России». См.: http://ru.wikipedia.org/wiki/Eichwald.

[47] Смирнов В.И. Указ. соч. Лл. 7 об. – 8.

[48] Там же. Л. 10 об.

[49] Траутшольд Герман Адольфович (1817 – 1903) – геолог, профессор Петровской академии в Москве, изучал юрские и меловые отложения Московской губернии и Поволжья; палеонтологию позвоночных России. См.: http://slovari.yandex.ru/~книги/Брокгауз%20и%20Ефрон/Траутшольд.

[50] Комаров М. Указ. соч.

[51] Формозов А.А. Собиратели каменных орудий в России в середине XIX в. // Советская археология. 1981. № 3. С. 9.

[52] Там же.

[53] См.: Комаров М.Н. [Курганная коллекция Г.М. Девочкина] // ГАКО. Р-550. Оп. 1. Д. 38. Л. 2 – 2 об.

[54] Богданов Анатолий Петрович (1834 – 1896) – русский зоолог, антрополог, историк зоологии, один из основателей российской антропологии, член-корреспондент Петербургской Академии Наук (1890), профессор Московского университета (с 1867). С 1886 г. президент Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. См.: http://ru.wikipedia.org/wiki/Богданов_А._П.

[55] Цит. по: Смирнов В.И. Указ. соч. Лл. 33 – 34 об.

[56] Там же. Лл. 34 об. – 35.

[57] Костромской календарь на 1874 год. Кострома, 1874. С. 13, 14.

[58] Скворцов Л.П. Материалы для истории г. Костромы. Кострома, 1913. Ч. 1. С. 313. См. подробнее: Сизинцева Л.И. Земские музеи в системе местного самоуправления // Вестник КГПУ им. Н.А. Некрасова. 1997. № 2. С. 63 – 65.

[59] Поливанов Николай Петрович (1832 – ?). По родословной Поливановых XVII колено, №236. См.: Род дворян Поливановых XIV – XX вв./ Сост. А.В. Селиванов по материалам М.К. Поливанова. Владимир на Клязьме: типолит. Губ. Правления, 1902.

[60] Комаров М. Указ. соч.

[61] См.: Смирнов В.И. Указ. соч. Л.27.

[62] Там же. Л. 36 – 36 об.

[63] ГАКО. Ф. 205. Оп. 1. Канц. Д. 67.

[64] ГАКО. Ф. 205. Оп. 1. Канц. Д. 64. Л.3; Д. 67.

[65] ГАКО. Ф. 205. Оп. 1. Канц. Д. 67.

[66] Там же.

[67] ГАКО. Ф. 205. Оп. 1. Канц. Д. 67.

[68] Там же.

[69] Там же.

[70] См.: Исторический очерк губернского земского музея // Костромской листок. 1899. 15 ноября.

[71] Костромской государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник (КГИАХМЗ). КОК 15452.

[72] См.: Археология Костромского края. Кострома, 1997. С. 10.

[73] Комаров М. Указ. соч.