ПЕРВЫЕ СЕМЕЙНЫЕ ГОДЫ
Сперва мы поселились на хуторе Лабазное, неподалеку от фабрики, в доме дальнего родственника Марии — В.К. Коробова, бабушка которого была крепостной крестьянкой из деревни Малинки. Лабазное было в 40 минутах ходьбы от Александровского — места привольные, богатые ягодами, грибами; хорошая охота по перу и по зверю, в Медозе тогда в достатке была и рыба. Осенью 1925 года мы переехали в деревню Горки на реке Мере, тоже недалеко от Александровского. В этой деревне председатель фабзавкома, а позже секретарь партячейки Александровской фабрики В.Д. Золин недавно построил себе дом, но получил перевод в Кинешму и предложил мне жить в его доме, не требуя никакой платы. Лето 1925 года с нами жила Любовь Ивановна, мать Марии, здоровье которой становилось все хуже и хуже. Осенью теща вернулась в Кострому, и жена стала уговаривать меня переехать туда же. Мой тесть, Г.Ф Хомутов, обещал устроить меня на работу и помочь с получением жилплощади. Надо напомнить, что тогда была большая безработица, и на биржах труда стояли большие очереди, особенно для работников умственного труда.
В январе 1926 года мы переехали в Кострому. Хлопоты тестя увенчались успехом, и в Костроме я получил жилплощадь в том же доме на Смоленской улице, где жил мой тесть. Так же и с работой: удалось устроиться в «Сырсоюз» — союз молочных, маслодельных и сыроваренных артелей, которые возникли в Костромском уезде еще до революции. Жена же осталась на положении домохозяйки, подрабатывая немного шитьем.
Весной 1926 года умерла мать Марии Григорьевны, а в мае того же года у нас родилась первая дочь Люба. Должность моя в «Сырсоюзе» была весьма незавидная: счетовод, и зарплата весьма скромная, что-то, помнится, около 40 рублей в месяц. Скоро мне представилась возможность перейти на другую работу — в костромской Госсельсклад, где работал до выхода на пенсию мой тесть. Так было много хорошо знакомых мне людей, и зарплата была много выше, но работать в Госсельскладе мне долго не пришлось: в конце 1926 года его решено было ликвидировать. Тогда, благодаря связям тестя, я еще до ликвидации нашего учреждения перешел на работу в губернский лесной отдел. С этого времени я надолго связал свою судьбу с лесным ведомством. Сперва управление лесами находилось в ведении Наркомзема, а в 1929 году был образован наркомат лесной промышленности — Наркомлес.
Перейдя в гублесотдел, я решил освоить специальность лесного техника и стал усиленно готовиться к этому. В лесном отделе нашлись люди, знавшие моего отца, и там я тоже встретил самое благожелательное к себе отношение. Там же я познакомился с В.Н. Кузиным — тогда он был лесничим Андреевского лесничества. Он был женат на сестре Петра Николаевича Лермонтова (1896—1975), который в свое время учился в нашем же кадетском корпусе, будучи старше меня на несколько классов.
Но городская жизнь не устраивала ни меня, ни жену, мечтавшую о своем хозяйстве, корове, огороде и пр., к тому же в 1927 году я стал чувствовать себя неважно, врачи подозревали туберкулез и посоветовали уехать куда-нибудь в сосновые леса. Я обратился к своему непосредственному начальнику, Н.Я. Павловскому, с просьбой о переводе из Костромы на периферию. Узнав о причинах, он сказал, что переведет меня в Потрусовское лесничество Кологривского уезда — самое лучшее лесничество губернии — с окладом уже в 100 рублей, а для того времени это было весьма приличное жалование. В сентябре 1927 года я приехал на новое место службы, а в ноябре перевез туда и семью — жену с маленькой дочерью и тестя Г.Ф. Хомутова.