История города Плес

Город-крепость

История Плеса началась задолго до того времени, когда московский великий князь Василий 1-й в 1410 году "повеле рубити град Плесо".

Народное предание гласит о том, что на месте нынешнего Плеса стоял когда-то древний город Чувиль. О нем даже сложена немудреная песенка:

Ой, Чувиль, мой Чувиль,
Чувиль-Навиль, виль, виль, виль!
Еще чудо, первочудо,
Чудо родина моя!

Народная молва не лишена основания. Писатель Ф. Д. Нефедов при археологических раскопках в 1895-1896 годах в окрестностях Плеса обнаружил следы древнего Чувиля и в своем отчете сообщил, что на правом берегу Волги, ниже Плеса, между деревнями Алабуга и Кочергино вся местность носит название Чувиль. На территории этой местности Нефедов раскопал около сотни небольших древних курганов, а поблизости от Чувиля, рядом с пустошью Кубасово и деревней Левашихой, обследовал две большие квадратные ямы-землянки, на дне обнаружил много золы, угля, черепков глиняной посуды.

"Находки" Нефедова - не единственные следы обитателей, древнего Чувиля. В верхнем слое почвы нагорной территории города встречается и сейчас много мелкого каменного щебня. Там же вместе со щебнем везде можно найти золу, уголь, черепки глиняной посуды и кости домашних животных. Все это подтверждает наличие здесь древнего Городища.

Раскопанные курганы в окрестностях Плеса относились к древнеугорским и славянским племенам меря и кривичей, жившим в период IX-XIII веков. В мужских погребениях обнаруживали железные топоры, ножи, а также огнива, металлические пряжки, реже - железные копья. В женских погребениях находили много бронзовых и серебряных украшений: серьги, височные кольца, браслеты, ожерелья из бус и бронзовых подвесок, пряжки, железные ножи, серпы, ножницы для стрижки волос и т. д. В двух курганах близ деревень Абабково и Левашиха в погребении воина-вождя найдены крупные угли и остатки от деревянной долбленой лодки.

Древний Чувиль был расположен почти в центре Ростово-Суздальского княжества. Неподалеку от него в XI-XII веках находились такие города, как Ростов, Ярославль, Кострома, Галич, Чухлома, где первыми жителями также являлись меряне и кривичи. Можно считать достоверным, что Чувиль существовал по крайней мере на три столетия раньше, чем был основан Плес как военное укрепление на Волге, охранявшее подступы к Москве и приволжским городам.

Таким образом, небольшая деревянная крепость, выстроенная в начале XV столетия и получившая наименование Плес, возникла не на пустом месте, а на обжитом и заселенном. Предполагается, что Чувиль был разграблен и сожжен полчищами Батыя в 1238 году, когда они напали на костромской земле на богатый город Галич-Мерский. По свидетельству историка И. Любанского, Поволжье, от устья Шексны до устья Оки, с первых же лет татарского ига часто подвергалось вторжению татарских отрядов.

Неспокойно тогда было на берегах Волги. Даже после знаменательной победы Дмитрия Донского над татарами в 1380 году набеги их по Волге в пределах Костромы и Ярославля повторялись довольно долго. Так было и в 1409 году, когда татарский полководец Мурза Эдигей направил свои войска на разграбление северо-восточной части замосковного края. Ханские полки Эдигея разграбили Переславль-Залесский, а также приволжские города и двинулись к Костроме, куда, спасаясь от татар, вынужден был переехать из Москвы великий князь московский Василий Дмитриевич с женой и детьми. Такая напряженная обстановка и заставила его дать распоряжение в 1410 году "рубити град Плесо".

Место для постройки крепости было выбрано заранее, и очень удачно. Волга здесь не имеет резких извилин, поэтому можно было на большом расстоянии наблюдать за движением вражеских лодок. Город строился на высоком правом берегу, защищенном с двух сторон крупными обрывами. С западной и северной сторон крепость окружили глубокими рвами и земляными валами, кругом обнесли прочными деревянными, рубленными в клеть стенами, по которым постоянно ходила дозорная стража. Углы крепостных стен завершались высокими дозорными башнями. Крепость имела два выхода: на север - к Волге, и на запад - к Троицкой слободе. В защищенном городе построили несколько больших деревянных домов для дружины и воеводы. Там же соорудили деревянную церковь, склады для оружия, продовольствия и фуража.

Жили в крепости главным образом стрельцы и другие ратные люди, которые несли дозорную службу. Коренное население Плеса - посадские люди - селилось поблизости к крепости в верхней, горной Троицкой, и нижней, подгорной Набережной, слободах, а также в Заречной слободе, за речкой Шохонкой.

Часть дозорного гарнизона крепости всегда находилась на левом берегу Волги в двух удобных наблюдательных пунктах, один из которых располагался напротив крепости, в Серковской слободе, другой несколькими километрами ниже, по берегу, в деревне Сторожово, против которой в русле Волги была устроена каменная гряда. С постройкой крепости Плес превратился в военно-укрепленный пункт на подступах к Костроме. Великие московские князья назначили в Плесскую крепость своего воеводу. С этого времени на всю Плесскую округу (стан) усилилось влияние московского великого князя. Все население должно было нести для новой крепости продовольственную, фуражную, ямскую и другие повинности.

Жизнь в крепости текла неспокойная, напряженная. В 1429 году многочисленное татарское войско под предводительством казанского царевича Махмут Хази разграбило и сожгло Лух, Кинешму, Солдогу, Плес, Кострому и другие города. В 1434-1458 годах Плес был втянут в междоусобную длительную войну московского князя с галичскими князьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым. С 1462 года, когда московские князья отказались платить дань татарам, Плес в течение целого столетия служил сборным пунктом для русских войск. На долю его выпала задача - встречать и отражать неоднократные набеги казанских татар.

В 1551 году по распоряжению царя Ивана IV в Плесе был сформирован большой отряд войск для похода на Казань. Впоследствии он влился в Костромские полки под командой князей Горбатого и Серебряного. Осенью 1552 года Казань была взята. Казанское ханство перестало существовать. В 1556 году сдалась русским войскам и Астрахань. С этого времени вся территория среднего и нижнего Поволжья присоединилась к единому русскому государству. Волжский водный путь стал свободным на всем своем протяжении от Каспийского моря до истоков Волги, что открыло возможность для развития торговой деятельности поволжских городов. Город Плес подчинялся московскому великому князю.

Восстание крестьян под предводительством Ивана Болотникова в 1607-1608 годах довольно сильно поколебало устои молодого централизованного русскою государства. В начале XVII века русская земля вновь пережила тяжелые годы. Польша и Швеция предприняла новую интервенцию для порабощения русского народа. Поляки заняли Москву. Польские отряды разорили Владимир, Суздаль, Кинешму, Галич, Плес, Кострому, Ростов и ряд других городов. Против польских захватчиков всколыхнулась вся Русь.

Великое патриотическое движение в то время возглавили нижегородцы. Во главе с земским старостой Козьмой Мининым они собрали большое народное ополчение и ранней весной 1612 года под руководством воеводы князя Дмитрия Михайловича Пожарского двинулись освобождать Москву (нижегородские послы явились к Пожарскому в его вотчину - село Мугреево, теперь в Южском районе Ивановской области, где Дмитрий Михайлович лечился от ран, полученных в боях с поляками под Москвой). Из Нижнего Новгорода ополченцы шли на Ярославль правым берегом Волги. По пути к ним примыкали ратные люди из Балахны, Юрьевца, Кинешмы, Плеса. Весенняя распутица захватила ополчение в Кинешме. Руководители его отправили в Плес большую артель плотников строить паромы и плоты для переправы войска через Волгу на левый берег.

По прибытии ополчения в Плес Козьма Минин принялся выяснять положение в Костроме. К тому времени из Костромы в Плес от изменника Родины - воеводы Шереметьева - уже были подосланы соглядатаи. Они проникли в стан нижегородского ополчения и пытались отравить Минина. Соглядатаев выловили и строго наказали. Ополчение своевременно подготовилось к переправе. К этому времени в нем насчитывалось уже свыше 30 тысяч пеших и конных ратников.

Известие о прибытии нижегородского ополчения разнеслось по всей Плесской округе. Беззащитные жители Плеса и окрестных деревень уже давно страдали от набегов и поборов поляков и их пособников. Плесская деревянная крепость была сожжена еще в 1609 году отрядами пана Лисовского, свирепствовавшими на территории современной Ивановской области. Поэтому жители приняли ополченцев как своих спасителей, встретили и проводили с большим патриотическим подъемом. Под командой князя Пожарского ополчение спускалось к Волге по крутым откосам берега. За ним следовал большой обоз с продовольствием и снаряжением. Кинешемцы изготовили достаточно паромов и плотов. День выпал теплый, солнечный. Большая артель плесских гребцов помогла ополчению благополучно переправиться через весеннюю полноводную Волгу. С берега ополчение поднялось на Серковскую гору и, сердечно распрощавшись с гребцами, военным строем под звуки литавр и труб двинулось на Кострому.

Уездный город

   С расширением пределов русского государства Плес постепенно перестал считаться укрепленным пунктом. Сожженные деревянные стены крепости больше не восстанавливались. Правда, еще довольно долго территория внутри крепостного вала продолжала называться крепостью и неоднократно отмечалась на первых планах г. Плеса. На месте крепости в 1699 году взамен сгоревшей деревянной церкви был построен каменный собор, два каменных корпуса для присутственных мест и несколько деревянных зданий.

В Плесский стан входила значительная территория земли по обеим сторонам реки Волги. Население Плеса по роду занятий с давних пор состояло из посадских людей и рыбаков.

В 1716 году в посаде числилось 57 дворов: 41 посадский, 3 нищенских, 3 солдатских и 10 подьячих. В них проживало 365 человек. В Рыбной слободе (Заречье) было 72 двора рыбаков и 5 нищенских; здесь проживал 431 человек. Рыбная слобода еще со времен царя Ивана IV считалась крупным поставщиком свежей и соленой рыбы для царского двора. В конце XVIII века в городе было уже 248 дворов, в них проживало 1326 человек. В течение XVII и части XVIII столетий Плес являлся также центром обширного церковного округа - так называемой Плесской десятины.

Границы десятины были весьма обширны. Они распространялись на несколько уездов. Из Костромского уезда в состав десятины входили действовавшие церкви, находившиеся в станах Андомском, Дуплехове и Шачебольском, из Галичского уезда - два стана и весь Кинешемский уезд. Плесская десятина делилась на две половины: нагорную, находившуюся на правом берегу Волги, и луговую, расположенную на левом берегу. Каждая из церквей, входивших в состав десятины, была обложена определенной данью, поступавшей в ведение патриаршего казенного приказа. Например, Троицкая церковь, в приходе которой в 1694 году значилось 118 дворов, в том числе 6 помещичьих, 42 посадских, 13 рыбных ловцов, 9 вдовьих, 39 крестьянских и 9 бобыльских, ежегодно сдавала дань по 1 рублю 22 алтына.

Долгое время Плес считался пригородом Костромского уезда. Но в 1778 году он стал уездным центром. Тогда же для города установили герб, который являлся составной частью герба Костромской губернии. В верхнем голубом поле щита - корма галерная с тремя фонарями и с опущенными лестницами, во второй части щита - в серебряном поле - речной плес.

В это время в экономическом отношении Плес был уже довольно развитым городом. В экономических примечаниях, составленных в этот период, говорилось: "В нем (Плесе) была полотняная фабрика, два солодовенных завода, две пивоварни, казенный соляной склад, 10 кузниц и девять лавок торговых, в коих купечество и мещанство торгуют разными шелковыми, бумажными, полотняными и шерстяными товарами. На полотняной фабрике ткали разных цветов пестряди и равендуки, которые отвозили для продажи в Санкт-Петербург, в Москву и отчасти продавали в городе и поблизости оного на ярмарках..."

Плесские купцы вели торговлю с другими городами. Так, на плане города 1778 года были обозначены три большие дороги, идущие в Плес из Шуи, Кинешмы и Нерехты. Спустя двадцать лет, в 1798 году, Плесский уезд был вновь расформирован. Его территорию, расположенную по правому берегу Волги с городом Плесом, присоединили к Нерехтскому уезду, а заволжскую часть бывшего Плесского уезда отдали Костромскому и Кинешемскому уездам.

В XVIII-XIX веках Плес, как и другие города царской России, управлялся городничими. Одним из таких городничих упоминается дворянин Ярославского уезда Иван Клементьев, который в молодости был беден, но уже во время службы плесским городничим считался довольно богатым человеком и после своей смерти оставил по завещанию наследникам несколько деревень с крепостными крестьянами и наличные деньги.

Свое большое состояние городничий, несомненно, приобрел взятками и поборами с местных жителей. В начале XIX века в Плесе числилось уже три небольшие полотняные мануфактуры купцов Ермолина, Зубарева и Шишмолина. Большая часть полотна для этих заведений вырабатывалась кустарями в ближайших деревнях на ручных станках из пряжи, полученной от предпринимателей. На самих мануфактурах производилась подготовка льняных основ для кустарей и отделка сурового полотна. По данным за 1801 год, все три предприятия израсходовали для производства более 4,5 тысячи пудов пряжи и выработали 4650 кусков полотна мерою по 50 аршин в каждом.

B период Отечественной войны 1812 года, когда население Москвы подвергалось эвакуации, г. Плес служил пристанищем для московского театрального училища. Интересные воспоминания о пребывании училища в Плесе и о жизни его обитателей имеются у известного балетмейстера начала XIX века А. П. Глушковского.

"28 сентября, - пишет он, - мы приплыли к заштатному городу Плесы. Этот город разделяется на два отделения: на высокой горе и по берегу Волги почти все строения были деревянные, кроме нескольких церквей. Гостиный двор, т.е. лавки, были деревянные, без всякого фасада и порядка: в одной продавали деготь, сало, колеса, веревки, а рядом с ней торговали чаем, пряниками, сахаром и вином; подобным образом были расположены и другие лавки. Аптеки и лекаря в городе не было, лекарства кое-какие продавались в москательной лавке, а вместо лекарей служили три отставные за старостью лет фельдшера, которые лечили какими-то травами: больниц не было. Жителей в Плесах было до 2000 душ, народ был красивый и здоровый. Мужчины весной ловили рыбу, нанимались по Волге гнать лес и тянуть бечеву, а девки и бабы пряли лен и ткали на продажу холстину. Жизнь в городе была дешевая: телятина, баранина, свинина, куры, гуси, утки, молоко, масло, овес и дрова были нипочем. Театральной конторе, гардеробу и библиотеке был отведен двухэтажный дом на берегу Волги, а театральное училище поместили в трех мещанских домах, стоявших на горе: в одном жили мальчики, а в другом - девицы, третий же дом был нанят для классов воспитанников; чтобы сделать зало для танцев попросторнее, сняли в доме перегородки".

Рассказывая далее о работе училища во время пребывания в Плесе, Глушковский сообщил: "Спустя неделю по приезде нашем в Плесы началось у воспитанников театрального училища ученье... Во время пения, разучивания пьес и танцев хозяин дома с дочерью и соседскими девушками собирались под окнами училища слушать пенье и смотреть, что делалось в училище, но более всего внимание простолюдинов было обращено на танцы: особенно удивляло их то, что девушки подымали ноги в разные стороны, прыгали, вертелись; бабы, которые были посмелее, говорили: "Ах, матки, мои, как их вертит нечистая сила, как она их подымает!". Некоторые из них плевали, крестились и читали про себя молитвы, другие же, остолбенев от удивления, стояли с разинутыми ртами. Через несколько времени после того жители города Плеса стали бегать от дома, занимаемого театральным училищем, как от чумы; хозяин же его соглашался заплатить большие деньги за то, чтобы прекратили преподавание чертовой науки. Когда же я ходил по городу, то некоторые обыватели указывали на меня пальцем и называли "чертовым помощником"".

В 1812 году Плес являлся также одним из пунктов, где производилось формирование отрядов костромского народного ополчения. Здесь был организован третий пехотный полк, который вместе с другими полками костромичей участвовал в сражениях с французами на территории Германии.

В послевоенный период промышленность в Плесе развивалась сравнительно слабо. В первой половине XIX века в городе появились два небольших химических завода братьев Кокушкиных, где вырабатывались серная, азотная и соляная кислоты и другие химические продукты. Свою продукцию владельцы завода продавали большей частью отделочным и красильным фабрикам Шуи и Иванова. Один из этих заводов находился на левом берегу Волги, напротив Плеса, и продолжал работать в первые годы Советской власти, Любимский же химический завод был расположен в четырех километрах от Плеса, вблизи кедровой рощи, он прекратил свое существование около 1908-1909 годов.

При интенсивном развитии промышленности в Иваново-Шуйском районе Плес вплоть до постройки в 1871 году железной дороги Иваново - Кинешма являлся основным портом на Волге для всего текстильного района. Пользуясь этим, плесские купцы развернули оживленную торговлю хлебом. Они отправлялись по Волге в низовые хлебородные губернии, по дешевке покупали там зерно, часть его сплавляли в Рыбинск, а часть оставляли в Плесе, размалывали на мельницах (на реке Шохонке) и продавали муку в Иванове и Шуе.

По данным 1857 года, восемь наиболее состоятельных плесских купцов имели для перевозки хлеба собственные суда, вмещавшие от 12 до 28 тысяч пудов клади каждое. Эти парусные суда при безветренной погоде вели артели бурлаков. Поэтому на каждом из судов было занято от 25 до 40 рабочих. Перевозкой хлеба для крупных торговцев занимались также некоторые из плесских мещан, располагавших небольшими судами "тихвинками", подымавшими от 3 до 7 тысяч пудов.

В то время в Плесе существовали две товарные пристани: одна только для хлебных грузов, вторая служила перевалочным пунктом для всех товаров, необходимых текстильным предприятиям Иванова и Шуи. Имелась также пристань для пассажирских пароходов, которые запасались здесь топливом.

Значительное количество жителей Плеса существовало на средства, "заработанные на Волге". Многие из них работали на судах лоцманами, водоливами или бурлаками, зарабатывая за лето при хозяйских харчах около 20 рублей серебром.

На Середском спуске и по берегу реки Шохонки располагалось много хлебных складов. С наступлением зимы, когда навигация на Волге прекращалась, большие обозы хлеба отправлялись санным путем в Шую, Иваново и другие промышленные города. Сюда же все время тянулись обозы с прочими различными товарами.

"...Шуйско-Ивановский и Вичугский края составляют одно неразрывное целое, - отмечал академик В. П. Безобразов в статье, посвященной проектировавшейся тогда Шуйско-Ивановской железной дороге. - Поэтому ежедневно с наступлением зимы тянутся взад и вперед непрерывающейся вереницей обозы с товарами между Москвой, Шуей, Ивановом и Вичугой, с одной стороны, и между Волгой, Шуей, Ивановом и Вичугой - с другой; крайними пунктами этого движения с двух противоположных направлений служат Ковровская и Новкинская станции на Московско-Нижегородской железной дороге и Кинешма, Плес и Сидоровское на Волге".

Извозным промыслом занимались многие крестьяне из ближайших к Плесу деревень. По примеру сел Красного и Сидоровского жители города Плеса занимались выделкой колец, сережек и других ювелирных изделий. Это производство в Приволжском районе процветает и в настоящее время. Большое развитие получили в Плесе и кустарные промыслы: кузнечный, портновский и сапожный. Особенно отличались в своем ремесле плесские кузнецы. Они ковали из уральского железа замечательные плотничьи топоры, которые получили широкую известность далеко за пределами плесской округи. Все эти изделия кустарей забирали по дешевке скупщики, приезжавшие в Плес рано весной с первыми пароходами, и отвозили их на Нижегородскую ярмарку.

Издавна славились плесские резчики по дереву и металлу. Образцы работы этих искусных умельцев сохранились и поныне. Это рисунки на оконных наличниках и карнизах, вырезанные с любовью и вкусом, кружевные узоры из металла для украшения домов.

Осенью 1871 года в действие была пущена железнодорожная линия Иваново - Кинешма. Постройка ее сразу же сказалась на жизни Плеса. Прекратилось движение гужевых обозов. Невыгодным делом стала отправка хлеба из Плеса в Иваново. Мельницы на Шохонке начали перерабатывать зерно только лишь для местных нужд. Барыши от хлебной торговли потекли в карманы кинешемских купцов. Постепенно в Кинешму перебрались и плесские торговцы Иванчиковы, Маклапшны и Шемякины. Коренное местное купечество переключилось на торговлю с соседним фабричным селом Яковлевским (ныне г. Приволжск) и с заволжским торговым селом Есиплевым.

Почти вдвое уменьшилось трудовое население Плеса за счет разъехавшихся возчиков, грузчиков, приказчиков, обслуживавших хлебную торговлю. Во время экономического расцвета Плеса местное купечество выстроило немало каменных домов. Именно в этот период появились многие капитальные здания, окаймляющие набережную Плеса. Почти все каменные церкви были сооружены в первой половине XIX столетия.

Развитие судоходства по Волге содействовало привлечению в город значительного числа туристов из буржуазных кругов Москвы. Вскоре Плес стал популярным дачным местом для многих состоятельных москвичей. Частные пароходовладельцы, конкурировавшие между собой, стремились привлечь на свои пароходы больше пассажиров из числа дачников, ставили в летнее время несколько пассажирских дебаркадеров у берега Плеса. Местные домовладельцы стали сдавать свои дома для отдыхающих.

В начале восьмидесятых годов прошлого века в Плесе насчитывалось около 2,5 тысячи жителей. Среди них были ремесленники, фабрично-заводские рабочие и поденщики, люди, занимавшиеся всевозможной торговлей, владельцы и приказчики торговых предприятий, офени, разносчики и т. д. В городе было 384 жилых строения, семь небольших промышленных предприятий и приходское училище с одним учителем и 40 учениками. Зато необычайно много появилось питейных домов - более 30.

Город-курорт

   Красоту Плеса и его окрестностей показал на своих полотнах великий русский пейзажист Исаак Ильич Левитан. Ранней весной 1887 года он отправился в свою первую поездку по Волге. Его давно влекла к себе великая русская река. В Васильсурске Левитан любовался величественным половодьем и запечатлел его в своих этюдах "Разлив на Суре" и "Под Васильсурском". Потом художник проехал до Ставрополя и Жигулей. По пути он интересовался местами, где задолго до него И. Е. Репин работал над этюдами для своей знаменитой картины "Бурлаки". Красоту Жигулевских берегов Левитан отразил в замечательном этюде "Жигулевские горы". Перед Самарой особое внимание Левитана привлекли многочисленные длинные плоты, спускавшиеся вниз по Волге. Здесь весеннюю полноводную Волгу Левитан изобразил на своем этюде "Плоты".

Но Волга на первых порах встретила Левитана неприветливо. Лето в том году выдалось дождливое, пасмурное; редко выглядывало солнце. Такая погода угнетала Левитана, он приуныл и писал А. П. Чехову: "Разочаровался я чрезвычайно. Ждал я Волги как источника сильных художественных впечатлений, а взамен этого она показалась мне настолько тоскливой и мертвой, что у меня заныло сердце, и явилась мысль: не уехать ли обратно?".

Многие картины, написанные Левитаном по этюдам этого лета, выражали угнетенное состояние художника. "Пасмурный день на Волге" и "Вечер на Волге", законченные в последующие годы, полны напряжения, грузные дождевые облака как бы давят на речную гладь, и солнце не может пробиться сквозь их густую завесу. Вторая поездка Левитана на Волгу в 1888 году оказалась более удачной. Лето было сухим и жарким. На этот раз Левитану приглянулся солнечный Плес, он избрал его летней студией. Здесь он нашел и ясные дали, и заросшие лесами холмы, и живописные слободки, и, наконец, Волгу во всем ее величии и неповторимости.

Левитан жил в Заречье в мезонине небольшого каменного дома. Здесь же снимала комнату его спутница - художница С. П. Кувшинникова. За этим домом на мощеном дворе стояли старые деревянные постройки, сарайчик, крытый подгнившими досками, скотный двор. Все это производило впечатление запущенности, крайней бедности. Несколько позднее Левитан запечатлел этот уголок на своей картине "Ветхий дворик".

Художник часто гулял по живописным берегам быстрой лесной речки Шохонки, которая на ключах была запружена мельничными плотинами, образовывавшими небольшие водоемы. Ближе к городу эта речка с прозрачной холодной ключевой водой бежала по чудесной долине, разделяющей две горы: Соборную, ныне названную горой Свободы, и Петропавловскую, в первые годы Советской власти получившую имя Левитана.

Одна из водяных мельниц послужила Левитану мотивом для поэтической картины "Осень. Мельница", написанной в Плесе в 1888 году. Тогда же Левитан и Кувшинникова написали этюды, изображающие старинную деревянную Петропавловскую церковь. Один из них показал ее внутренность, а другой изобразил эту церковку при последних лучах солнца. Осенью Левитан увез из Плеса в Москву много этюдов, с которых он, живя в номерах "Англии", потом писал картины.

Волжская природа и речной простор благотворно влияли на душевное состояние художника. И это сказалось на его творчестве. Увидев картины Левитана, написанные с плесских этюдов, Антон Павлович Чехов, большой друг художника, сказал ему. "Знаешь, на твоих картинах уже появилась улыбка".

На следующее лето, в 1889 году, Левитана вновь потянуло в Плес. На берегу Волги, в слободе Заречье, и поныне стоит большое старинное двухэтажное каменное здание, принадлежавшее тогда купцу Грошеву (сейчас здесь средняя школа). Во втором этаже этого дома Левитан снимал залу. Здесь при довольно необычных условиях он написал замечательную картину "Вечер. Золотой Плес". Вот что об этом рассказала художница С. П. Кувшинникова: "Судьбе угодно было впутать нас в семейную драму одной симпатичной женщины-старообрядки... которая решила уйти из семьи. Нам пришлось целыми часами обсуждать с ней разные подробности, как это сделать. Видеться с нею приходилось тайком по вечерам. И вот, бывало, я брожу с ней в подгорной роще, а Левитан стережет нас на пригорке и в то же время любуется тихой зарей, догорающей над городом. Здесь он подметил мотив "Золотого Плеса", который потом каждое утро стал писать, пополняя запас впечатлений своими наблюдениями по вечерам". В картине "Вечер. Золотой Плес" художника привлекла вечерняя тишина и широкие волжские просторы. Солнца уже нет, его последние лучи позолотили все окружающее: и гладь реки, и просторное небо. Зеленые берега приняли на себя тот же золотистый оттенок. На переднем плане картины на склоне горы изображена свежая, зелень волжского берега, буйная трава, одинокие пеньки, кустарник, доходящий до самой церкви. На кромке зеленого берега стоит большой грошевский дом под красной крышей, а дальше, за церковью, в синеватой дымке ощущаются контуры Плеса, круто спускающегося к Волге. Успокаивающая вечерняя тишина выражена Левитаном с большой задушевностью. А судьба молодой старообрядки через несколько лет стала темой романа "Развиватели", написанного Г. Т. Северцевым-Полиловым в 1903 году. Он посвятил его А. П. Чехову. В романе большая часть действующих лиц - местные жители из плесских и яковлевских старообрядцев. Главной героиней романа является Феня, молодая, красивая жена купца Полушина (Грошева), которую убедили оставить старообрядческую семью и бежать в Москву. Дачники - художники Львовский (Левитан), Хрустальникова (Кувшинникова) и сын московского богача Зимин (Морозов).

Здесь же, в Плесе, Левитан создал картину "После дождя. Плес". Он показал величественный простор Волги: только что прошел дождь, солнце пробивается сквозь облака, чувствуется их, движение, рябь воды. На переднем плане, ближе к берегу, плавно покачиваются несколько барж и две лодки. Вдали виден небольшой пароход. На берегу - типичная окраина волжского городка. Знаменитая картина "Березовая роща", которую Левитан писал больше четырех лет, также имеет самое близкое отношение к пребыванию художника в Плесе. Он начал ее еще в Бабкине, под Москвой, летом 1885 года, где отдыхал вместе с Чеховым. Писалась она с большим вдохновением, но так и осталась тогда незаконченной. Этот небольшой подрамник с начатой картиной Левитан привез с собой в Плес. Здесь он нашел подходящую березовую рощу (сейчас это излюбленное место прогулок отдыхающих) и дописал свою картину, в которой так щедро изобразил ослепительное яркое солнце, пробивающееся через листву берез. Много других картин и этюдов создал Левитан летом 1889 года, принесшим ему большой творческий подъем. Он увез в Москву более двадцати картин и множество великолепных этюдов. Среди них шедевры, которые принесли Левитану славу лучшего русского пейзажиста.

Четвертая поездка Левитана на Волгу состоялась летом 1890 года. По свидетельству писателя Г. Т. Северцева-Полилова, встречавшегося с Левитаном в Плесе, это лето художник прожил в доме, принадлежавшем Философову. Сейчас о существовании здания напоминает лишь небольшая липовая аллея на берегу Волги, напротив дома отдыха Всероссийского театрального общества. Много замечательных этюдов и картин создал художник летом 1890 года. Здесь он начал работать над картиной "Тихая обитель". С. П. Кувшинникова вспоминала о том, как долго вынашивал Левитан мотив этой картины. Еще в 1886 году, живя в Саввинской слободе (Московская область), он восхитился видом стоявшего там монастыря. Особенное впечатление монастырь производил в часы заката солнца. В 1890 году из Плеса Левитан поехал в Юрьевец. Там на левом берегу Волги, в Кривозерье, он увидел другой монастырек, ютившийся в рощице, и наблюдал его также в часы вечернего заката. Компонуя эту картину, Левитан написал в Плесе две соборные церкви с натуры, а узкая речка с мостиком взята им с юрьевецкого этюда. Она изображена на переднем плане и как бы отделяет обитель от всего мира. Художник очень любил эту картину, по ее мотиву написал другую с группой богомольцев на лодке и назвал "Вечерний звон". На ней разместился весь архитектурный ансамбль Плесского собора.

Картина "Свежий ветер", законченная в 1895 году, также ведет свою родословную из Плеса. Она написана по этюдам и рисункам, сделанным в Плесе и Рыбинске. На этом радостном полотне показаны нарядные баржи и плывущий навстречу им белый пассажирский пароход. Летят чайки, ветер разгоняет дым парохода. Все в движении на широком волжском просторе. Все ярко освещено теплым летним солнцем.

В своих воспоминаниях о Левитане художник М. В. Нестеров писал, что картина "Свежий ветер" нелегко далась его другу. Над ней пришлось долго работать, прежде чем она стала такой яркой и образной характеристикой Волги.

Через несколько лет после волжских поездок на выставке появилась новая картина Левитана "Над вечным покоем" (1893-1894). Писалась она под Вышним Волочком, близ озера Удомля. Но изображенная на картине небольшая деревянная церковь взята художником также из Плеса. Она давно сгорела, и сейчас лишь кресты заброшенных могил напоминают о тех местах, где Левитан писал свои этюды.

Сохранились воспоминания и местных жителей. Они часто встречали Левитана гуляющим на Ключах, на Гремячке, на Соборной горе, в березовой роще, позади больницы. Любимым местом его работы и прогулок была Петропавловская гора, на самой кромке которой в то время стояла небольшая церквушка, изображенная художником на картине "Над вечным покоем".

И. И. Левитан создал много прекрасных произведений. Своими картинами он как бы заново открыл красоту волжского уголка. Вслед за ним сюда потянулось немало других художников. Бывал здесь старейший русский художник В. Н. Бакшеев. Он встречался в Плесе с Левитаном и его другом художником А. С. Степановым, а сам жил у известного пейзажиста М. X. Аладжалова.

Приезжал в Плес на этюды и знаменитый художник В. В. Верещагин. Проездом был И. Е. Репин. В своей книге воспоминаний "Далекое - близкое" Репин писал о том, как он во время поездки в Ставрополь на этюды вместе с художником Ф. Васильевым лунной ночью бродил по уснувшему Плесу, вдыхая аромат цветущей сирени, любуясь своеобразной красотой городка. Васильев даже успел сделать рисунок при лунном освещении. Но вдруг тишину ночи прорезал гудок парохода. Репин писал: "...мы долго спрыгивали разными темными обрывами и узкими переулками, перелезая через высокие плетни и заборчики, пока, наконец, поспели к третьему звонку".

Немало любителей природы избрали этот живописный городок местом своего летнего отдыха. Говорят: "Плес прославил Левитана. Левитан прославил Плес". И, действительно, после появления картин Левитана в Плес стало стекаться много дачников. В девяностых годах прошлого века многие любители искусства были очарованы красотой этого уголка Поволжья, любуясь полотнами Левитана. В газетах и журналах того времени появились статьи, высоко оценивающие картины художника, написанные им в Плесе. В этих статьях описывалась и живописная природа, служившая ему живой студией для творчества.

К тому времени оживленная торговая деятельность города, характерная для середины XIX века, стала прошлым. Плес превратился в тихий заштатный городок. Он отличался лишь здоровым климатом, чистым, свежим воздухом. Красивые высокие горные берега Волги, обилие свежих дешевых продуктов, культурный вид городка привлекали внимание. Поэтому летом среди местных купцов и ремесленников стали все чаще появляться пестрые фигуры нарядных дачников, приезжавших из разных мест России. Каждое лето здесь отдыхали семьи учителей, чиновников, приезжавших сюда даже из отдаленных уголков страны. Тут можно было встретить смуглых загорелых жителей из приволжских степей, из Астрахани, из далекого Ташкента. Особенно же Плес полюбился москвичам и петербуржцам.

Летом 1910 года Плес впервые посетил Федор Иванович Шаляпин. Он был гостем местного помещика Щулепникова в его усадьбе Утешное. Часто пел там, слушали его и крестьяне, работавшие на полях. Им очень нравились задушевные песни "Не велят Машеньке за реченьку ходить", "Хорошо было детинушке сыпать ласковы слова" и другие. Пел Шаляпин, конечно, и русскую "Дубинушку", которую подтягивали все присутствовавшие. Артист вел себя очень просто: вместе с крестьянами убирал сено, а вечером после работы с деревенскими девушками и парнями водил хороводы, пел и плясал.

Шаляпин купил у Щулепникова усадьбу Хмельницы. По просьбе Шаляпина помещик построил здесь в 1914 году новую большую деревянную дачу. Ее окружал парк, в котором росли молодые липы, а вокруг раскинулась березовая роща. Но Шаляпин в своей новой даче так и не жил. Приехал, посмотрел, остался недоволен тем, что березовая роща заслоняет вид на Волгу, и уехал, чтобы больше никогда не возвращаться в свое имение.

К 1910 году в Плесе были построены богатые дачи ивановского фабриканта Ямановского, середских и писцовских купцов Павловых, Скворцовых и других. Несколько дач выстроили Огуречниковы в живописной местности на правом берегу речки Шохонки. Позднее в одной из этих дач помещалась кумысолечебница, а в другой по летам жили художники.

Почти все местные жители сдавали в нем свои дома дачникам, а сами ютились в сараях, чуланах, амбарушках. По вечерам шумные компании отдыхающих занимали места в летнем театре, которым руководили такие видные режиссеры, как Мендельсон, Орлов-Романовский и другие.

Неоднократно приезжал из Петербурга в Плес писатель Г. Т. Северцев-Полилов. Он останавливался в доме своего родственника Петрова - владельца небольшого отделочного предприятия (теперь это главный корпус дома отдыха Всероссийского театрального общества). Хорошее знакомство с жизнью обитателей Плеса помогло писателю в небольшом романе "Развиватели" красочно изобразить быт этого своеобразного городка. Среди праздной толпы дачников все чаще можно было встретить зонты художников, которых потянули сюда картины Левитана. Никто уж больше не удивлялся тому, что какие-то люди красками и карандашами запечатлевают красивые уголки их родного города. И сколько бы художников ни приезжало, они всегда находили для себя новые мотивы. Щедрость природы Плеса неистощима.