Памятник вождям на Советской улице

Возвращение Родины.

О восстановлении исторических названий Костромского края

В настоящее время уже мало кто подвергает сомнению необходимость охраны и восстановления тех памятников старинного зодчества, которые были разрушены полностью или частично в 20-е, 30-е и последующие годы нашего века. Урон, понесенный от этого страной, очевиден, потребность в возрождении всего лучшего из нашего архитектурного наследия ясна. Медленно пробивает себе дорогу и другая мысль, что возвращать надо не только материальные памятники — соборы, часовни, ансамбли монастырей, старые кладбища и т. д. — возрождению, своеобразной «реставрации», подлежат и другие неоправданно утраченные нами памятники нашей культуры — исторические названия городов, сел, улиц, площадей, переулков, учреждений и т. д.

Мучные ряды со стороны бывшей Царевской улицы

Сейчас, когда многому в нашей жизни возвращается реальная цена, становится ясно, какой пласт культуры и истории утратили мы везде в стране, в том числе и в нашем крае, лишившись — в основном это произошло в те же 20-е и 30-е годы — такого числа исторических названий. Осознание прошлых ошибок, установление приоритета общечеловеческих ценностей — а названия-памятники культуры относящиеся именно к таким ценностям — положили начало возвращению старых названий. Это возвращение — не мода, не скоротечная дань времени, а поистине выстраданная нашим обществом потребность. Всем нам памятно восстановление таких названий, как Набережные Челны, Ижевск, Мариуполь, не так давно к нам вновь вернулся Рыбинск, возвращены Москве ее старинные Остоженка и Рождественка.

Но нашего края этот процесс очищения и возрождения пока почти не коснулся. Действительно, если взять, например, названия основных улиц и площадей центральной, наиболее древней части Костромы, то мы увидим в основном названия, рожденные последним семью десятилетиями нашей истории, — площадь Революции, ул. Ленина, ул. Свердлова, пр. Мира, пл. Мира, Советская площадь, ул. Советская, пр. Текстильщиков, ул. Кооперации, ул. 1 Мая, ул. Дзержинского и т. д. Эти названия никак не вяжутся с центром, где преобладают замечательные ансамбли XVIII-XIX веков. По ним совершенно не ощущается, что ты находишься в городе, которому более восьми столетий. Не ощущается по этому стандартному набору названий и то, что ты находишься в Костроме. Ту же самую картину мы найдем и в любом другом, имеющем многовековую историю городе нашего края — Галиче, Солигаличе, Чухломе, Макарьеве, Судиславле, Парфеньеве, Кологриве. И там в большинстве своем тон задают названия, данные в самые первые годы после революции. Старое народные название встретить там еще трудней, чем в областном центре.

ЧТО БЫЛО ОТБРОШЕНО?

Остатки уничтоженного на "сковородке" большевиками памятника обклеены портретами вождей. Фото 1931 г.

Прежде чем перейти к рассказу о том, как теряла свои исторические названия костромская земля, попробуем охарактеризовать основные принципы, по которым давались названия в старое время.

О старых названиях улиц, площадей, населенных пунктов везде в России, в том числе и у нас, во-первых, надо сказать, что в подавляющем своем большинстве они как бы «произрастали» из местной почвы, были неразрывно связаны с историей конкретных мест. Во-вторых, эти названия также в подавляющем большинстве своем были даны народом, являлись народными в истинном смысле этого слова. Обычно улица, площадь, переулок, деревня, село, урочище, город получали название по какой-то особой своей «примете» — по церкви, по имени владельца самого большого двора, по какой-то особенности топографии, по какому-то историческому факту, связанному с этим местом, и т. д. Причем нередко название с течением времени проходило своеобразный конкурс, своего рода естественный отбор, в результате которого закреплялось наиболее яркое, точное и красивое. Уже позднее многие из этих названий утверждались властями и официально закреплялись.

Поэтому основной довод переименователей 20-30 гг. о том, что они «очищают» наши города от религиозных названий и названий, данных в честь представителей свергнутых эксплуататорских классов, не соответствует действительности. Название улицы, данное по стоящей на ней церкви, объективно не несет никакого религиозного содержания, также и название, данное по какому-нибудь проживающему на улице дворянскому или купеческому роду, не ставило своей целью его возвеличиванье. И церковь, и род — это просто особые «прилеты» конкретного места: площади, улицы, переулка.

В свою очередь, отдельные названия каждого старинного города также были его особыми «приметами», неотделимыми от этого города. Так, для Москвы, например, такими названиями были: Красная площадь, Остоженка, Старая Басманная, Охотный ряд, Моховая, Арбат, Сивцев Вражек, Знаменка, Пречистенка, Воробьевы горы и т. д. Точно так же и для Костромы такими названиями, особо отличающими ее от других городов, были топонимы: Нижняя Дебря, Мшанская улица, Русина улица, Сусанинская площадь и др.

Конечно, среди названий Костромы и других городов края имелись и спущенные сверху, никак не привязанные к нашей земле, но преобладали все-таки и в Костроме, и во всей губернии названия народные, нередко уходящие в самую седую старину нашей истории.

ЧТО БЫЛО ПОЛУЧЕНО ВЗАМЕН?

Памятники Ленину и Сталину в Костромском парке

Февральская революция 1917 года уже в первые недели после падения монархии отразилась в названиях нашего края. В те дни, когда «свобода взметнулась неистово», в городах Костромской губернии, как и во всей России, исчезали названия, как-то связанные со свергнутой династией, и взамен их появлялись улицы Свободы. Так было, например в Галиче, где бывшая Успенская, в 1913 году переименованная в связи с 300-летием правления династии Романовых в Романовскую, стала улицей Свободы. Тогда же в Костроме были упразднены такие названия, как «Романовский» музей (ныне — музей изобразительного искусства) и «Романовский» сквер (ныне этот сквер, занимающий два первых квартала пр. Мира, не называется никак).

Термин «свобода» вообще был самым популярным в новых названиях 1917 года и по инерции еще в 1918-м. Кроме Галича, улица Свободы появилась в Чухломе (бывшая Кологривская), в Нерехте появилась площадь Свободы (бывшая Базарная), в Плесе, входившем тогда еще в состав Костромской губернии, в гору Свободы была переименована Соборная гора.

Таким образом, названия начали меняться уже после Февраля, но процесс этот носил очень ограниченные масштабы, а замене подлежали названия, связанные со свергнутой династией. Все это было только начало. После Октябрьской революции практика «военного коммунизма» привела к массовым переименованиям по всей стране. Как и во всем происходящем тогда, в деле с названиями шло два параллельных процесса: а) ломка существующей системы названий, б) утверждение новой системы. Оба эти процесса были неразрывно связаны между собой, т. к. создание новой системы шло за счет разрушения старой. В сентябре 1918 года Сусанинская площадь Костромы была переименована в площадь Революции. А вскоре произошло массовое переименование основных улиц и площадей города, приуроченное к первой годовщине Октябрьской революции — к 7 ноября 1918 года. Именно тогда в Костроме появилась Советская площадь (бывшая Воскресенская), ул. Ленина (бывшая Еленинская), ул. Троцкого (бывшая Ново-Троицкая, ныне — ул. Козуева), ул. Луначарского (бывшая Павловская, ныне — пр. Мира), ул. Чрезвычайки (это название бывшая Никольская улица получила по разместившемуся тогда в начале этой улицы губернскому отделению ВЧК), ул. Советская (бывшая Русина), ул. Пролетарская (бывшая Царевская, ныне — пр. Текстильщиков) и ряд других. Тогда же, в 1918 году, в окрестностях Костромы был переименован ряд старинных слобод: Спасо-Никольская слобода за Волгой — в слободу Металлистов, Ипатьевская (или — Богословская) и Андреевская за рекой Костромой соответственно — в Трудовую и Рабочую.

Начало улицы Московской от набережной реки Волга. Спасская слобода.

Немного позднее улицу, которую костромичи издревле именовали Мшанской (в середине XIX века ее переименовали в Московскую, но это название не прижилось; ныне — ул. Островского), переименовали в улицу Трудовой школы, а ул. Всехсвятскую, которую перед резолюцией чаще именовали Муравьевкой, а после революции это название было узаконено, переименовала в улицу Рентгена. В начале 1925 года прошла еще одна большая волна переименований костромских улиц. Именно тогда Ильинская улица, или Ильинка (ныне — ул. Чайковского), стала называться Бульварной, Богословский переулок стал улицей Горной, Борисоглебский переулок — улицей Крестьянской, Козмодемьянский переулок — улицей Долматова и т. д. В 1927 году после убийства в Варшаве советского полпреда в Польше Войкова в Костроме, как и во многих других городах, появилась улица Войкова (бывший Жоховский переулок).

Сквер Борьбы и Крестовоздвиженская церковь. Фото Пряничников Д.И.

В 1918 году в Костроме находящийся возле Михинской фабрики (ныне — фабрика «Знамя труда») «Михинский» сквер был переименован в Красный сад (позднее, в 1927 году, он получил другое наименование — сквер Борьбы). Исчезло и название «Ботниковский» сквер (сквер перед горисполкомом, ныне не имеющий никакого названия).

В эти же годы в связи с ломкой старой системы образования исчезли названия целого ряда старых учебных заведений в Костроме, в первую очередь — Григоровская женская гимназия и Чижовское училище. Гимназия — первая в России женская гимназия — вскоре после революции преобразованная в школу, стала носить имя Н.И.Бухарина, а Чижовское училище, побыв ряд лет безымянным, с 1927 года стало носить имя Л.Б.Красина.

Была инициатива переименовать и саму Кострому. В январе 1924 года, в дни похорон В. И. Ленина, на митингах и собраниях по предприятиям и учреждениям принимались резолюции с предложениями переименовать центр губернии в «Ленин-на-Волге» или «Ильич». Инициатива эта не получила развития, и Кострома осталась Костромой.

То же самое происходило тогда — в 1918-м, 1919-м, начале 20-х — и во всех городах края. Почти везде, как и в Костроме, центральные площади — бывшие Торговые, Базарные — также переименовывались в площади Революции. Такие названия появляются в Галиче, Чухломе, Буе, Макарьеве. Исключение составляла Нерехта, где, как говорилось выше, старинная Базарная площадь была переименована в площадь Свободы. Свое дореволюционное название — Красная площадь — сохранила только центральная площадь Солигалича. Сохранила по той же причине, по какой и Красная площадь в Москве не была переименована в какую-нибудь площадь Урицкого — из-за того, что это название, неожиданно приобрело политическую окраску, стало звучать современно. Почти полностью заменялись прежние названия улиц — переулков, им на смену шли новые улицы III Интернационала, Коммунистические, Социалистические, улицы Ленина, Троцкого, Володарского, Урицкого, Луначарского, Свердлова, Калинина, Семашко, К.Либкнехта, Р.Люсксембург, К.Цеткин, А.Бебеля и т. д., и т. д.

В наших малых исторических городах холмы, на которых в древности находились крепости, позднее (в XVIII — XIX вв.) чаще всего именовались «Соборными» горами, т. к. там обычно находился городской собор. Название «Соборная» гора упразднена почти повсеместно. Выше говорилось о переименовании Соборной горы в Плесе, тогда еще входившем в Костромскую губернию, в гору Свободы. Соборную гору в Судиславле — холм, увенчанный Спасо-Преображенским собором, замечательным памятником архитектуры XVIII века — переименовали в Пионерскую гору (или, как ее чаще именуют, — «Пионер-гора»). В 1925 году древняя Поклонная гора в Галиче была переименована в гору Смычки (имелась в виду «смычка» города и деревни), Козмодемьянская гора — в гору Революции, Воскресенская гора — в гору Тимирязева.

Модельная мастерская во время работ. Чижовское училище. 1912-1913 гг.

В первые же годы после революции были отброшены названия — имени Ф.В.Чижова, кроме Чижовского училища в Костроме, и у трех других Чижовских училищ — в Макарьеве, Кологриве и Чухломе.

* * *

Скажем прямо — не нам судить людей первых революционных лет, отбрасывающих старинные названия, Большинство из них, исполненное революционного энтузиазма, искренне верило, что так будет лучше. Многочисленные переименования в условиях такой страны, как наша, и в условиях нашей революции были, видимо, неизбежны и в какой-то части обоснованны. Как писалось выше, раньше было немыслимым название, не «произрастающее» из местной почвы; абстрактные названия, никак не связанные с данным местом, становятся обычными только в XX веке. Стало возможным назвать улицу, например, в честь человека, никогда на ней не бывавшего. С одной стороны, это было явлением прогрессивным, человек раскрепощался, взгляд его становился шире, и в этом смысле появление улиц Л.Толстого и Ленина — знак нового времени и знак положительный. Но — до определенных пределов. Когда абстрактные названия заполнили все города, оставив старые конкретные названия в жалком меньшинстве — это все стало явлением резко отрицательным.

Переименование всего за несколько лет почти всех улиц огромной страны было одной из форм проявления мелкобуржуазной революционности, проявлением иллюзии, что лишь с революционного времени начинается история, а все, что было раньше, — это только «проклятое прошлое», о котором ничего больше не должно напоминать. Массовые переименования улиц, площадей, сел, городов были явлением такого же рода, как и введение в первое послереволюционное десятилетие новых — в стремлении искоренить имена, данные священниками, — «революционных» имен (типа — Агитпром, Серп, Молот, Цемент, Радио, Октябрина, Индустрия и т. д.). Жизнь довольно скоро отторгла эти имена, как искусственные и чужеродные, но названия улиц и городов — по своей культурной ценности ни в чем не уступающие таким именам, — утвержденные указами и постановлениями, остались.

Нельзя забывать о том, что вслед за отбрасыванием «религиозного» названия улицы или переулка следовало, как правило, и уничтожение давшего это название храме или монастыря. Гонения на старые названия (напомню — в большинстве своем истинно народные) неразрывно связаны с гонениями в те же 20-30 гг., но православную церковь, которые объясняли необходимостью борьбы с идеологией, освящавшей классовое угнетение, а фактически все это выливалось в бессмысленнее притеснение и оскорбление верующих — т. е. широких масс народа.

Исчезновение старых названий в масштабах, не имевших аналогов в мировой истории, было одним из путей утраты исторической памяти народа. В конечном счете все это было для своего времени серьезнейшим признаком глубокого культурного упадка общества.

* * *

В чем основные особенности новых послереволюционных названий? Во-первых, в большинстве своем они носят политический и идеологический характер. Во-вторых, эти названия на редкость однообразны и повторяются практически в каждом городе или поселке, к тому же в сотнях и тысячах названий улиц повторяются имена людей, объективно не сыгравших в нашей истерии такой роли, чтобы память о них надо было увековечивать в таких масштабах. В-третьих, эти названия конъюнктурны. Изменилась политическая конъюнктура— меняются и названия. Ну и, в-четвертых, в результате они никак «не привязаны» к конкретной улице, к конкретному городу, их выбор полностью случаен, могли назвать так, могли иначе — разницы никакой.

Уже в самые первые годы после революции в нашей стране стал утверждаться жесткий канон, представляющий собой иерархию политических терминов, которым придавалось культовое, почти религиозное значение, и иерархию имен предшественников, мучеников и теоретиков мирового революционного и социалистического движения, государственных и партийных деятелей нового строя. Согласно этому канону центральная площадь любого города получала чаще всего названия: площадь Революции, площадь Ленина, Советская площадь, другие варианты крайне редки; от площади отходили улицы в честь Маркса, Энгельса, Ленина и лиц из ближайшего окружения Ленина: Троцкого, Свердлова, Зиновьева, Калинина, Дзержинского и т. д.; далее шли улицы, названные в честь различных деятелей мирового и российского революционного движения: К.Либкнехта, Р.Люксембург, К.Цеткин, А.Бебеля, Сунь Ятсена, Урицкого, Володарского, а также местных революционных деятелей; обязательно имелись улицы Советские, Коммунистические, Социалистические, далее шли улицы Пролетарские, Крестьянские, Красноармейские, Профсоюзные, Комсомольские, Пионерские и др.

В первые послереволюционные годы в иерархию имен кое-где вкраплялись имена отдельных декабристов, социалистов-утопистов, революционных народников.

В дальнейшем, конечно, жизнь постоянно вносила в этот канон свои поправки, коррективы и новые штрихи, но его политическая суть, общая схема оставались неизменными.

* * *

В суматохе идеологических кампаний и различных революционных юбилеев новые, только что данные названия нередко отбрасывались и менялись на другие. Так, уже в 1923 году улица Чрезвычайка (бывшая Никольская) в связи с преобразованием ВЧК в 1922 году в ГПУ при НКВД была переименована в ул. Свердлова. Бывшая улица Всехсвятская (или Муравьевка), только что в 1923 году переименованная в ул. Рентгена, уже в 1927 году в связи с 1-й годовщиной смерти Ф.Э.Дзержинского (а на самом деле из-за сосредоточения там основных органов управления губерний) получила более «солидное» название — ул. Дзержинского.

С конца 20-х годов в продолжающемся процессе переименований появился новый момент, когда с такой же ожесточенностью и нетерпимостью, с какой недавно искореняли названия, связанные с религией и эксплуататорскими классами, стали изгонять уже названия, связанные с именами советских политических деятелей.

Так, в 1928 году, после высылки Л.Д.Троцкого в Алма-Ату, в числе многих других в стране исчезла и улица Троцкого в Костроме, переименованная в ул. Козуеза. После убийства 1 декабря 1934 года в Ленинграде С.М.Кирова по всей стране искоренялись названия, связанные с Г.Е.Зиновьевым (по официальной версии тех лет — главного инициатора этого преступления). Срочно переименовывались населенные пункты, улицы, учреждения. Причем нередко названия, связанные с Зиновьевым, заменялись на названия в честь Кирова. Под эту кампанию попало и сельцо Зиновьево под Костромой. По невежеству (или для перестраховки) этот старинный населенный пункт, не имеющий, естественно, никакого отношения к опальному политику, был переименован в Кирово.

Спустя несколько лет та же участь постигла и названия, связанные с Н.И.Бухариным. Так, в Костроме было отброшено его имя у школы имени Бухарина. И точно так же, как в случае с с. Зиновьевым, необоснованно было отброшено название стариннейшей деревни Бухарино под Парфеньевым (разумеется, никакого отношения не имевшей к бывшему главному идеологу партии), переименованной в д. Ворошилово.

Выше говорилось, что среди новых названий в честь здравствующих политических деятелей ведущее место занимали имена лиц из окружения В. И. Ленина; с середины 20-х годов в иерархии названий все более и более весомое место стали занимать названия, связанные со Сталиным и лицами из его окружения — Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым, Куйбышевым, Орджоникидзе, Кировым, Ждановым, Берией и др.

Улица Сталина появилась в Костроме в 1925 году. Такое название получила бывшая Лазаревская улица (ныне ул. И. Сусанина). По тому, что имя Сталина получила окраинная, в то время второстепенная улица города, видно, что в 1925 году И.В.Сталин еще воспринимался, как один из многих (позднее эту «ошибку», как мы увидим, исправят).

Где-то с середины 30-х гг. в топонимическом процессе, как и во всей общественной жизни страны, намечается новая тенденция. Ее можно понять только в общем плане происходившего тогда процесса отказа от линии на мировую революцию, отказа от некоторых крайностей конца 20-х — начала 30-х гг.

Конец 30-х годов характерен возвращением в общественную жизнь ряда имен исторических деятелей, казалось, навсегда отброшенных революцией на свалку истории вместе с монархией и религией, — таких как Александр Невский, Дмитрий Донской, Иван Грозный, Богдан Хмельницкий, Петр I, А.В.Суворов, М.И.Кутузов, Минин и Пожарский и некоторые другие. Их вновь стали вспоминать, про них выходили кинофильмы, книги; причем «реабилитация» почти мгновенно переросла в культ этих деятелей, их всячески идеализировали, наводили хрестоматийный глянец. Конечно, сыграла роль в этом и угроза приближающейся войны. Перед лицом такой опасности в пропаганде уже не годились только герои гражданской войны, здесь нужны были и образы предков, отстаивающих родную землю от нашествий иноземных врагов. Но главная причина возвращения ряда государственных деятелей прошлого исходила из сути установившегося в стране режима личной власти (так, например, царь Иван Грозный — впервые, может быть, со времен самого Грозного, — представал «как идеальный правитель — мудрый, дальновидный борец со старым, отжившим). И лично Сталину, и всей государственной машине того времени нужны были эти образы правителей-реформаторов, не знающих поражения полководцев (нужны больше, чем, например, образы Урицкого и Володарского). Нужны были и образы простых людей, жертвующих жизнью за Родину. Так вспомнили про Ивана Сусанина. С момента революции первая русская классическая опера «Жизнь за царя» М. И. Глинки на территории СССР не ставилась. В 1938 году этот запрет с нее был снят. Срочно была выполнена новая редакция оперы, которую мы уже знаем как оперу «Иван Сусанин», в феврале 1939 года в Москве состоялась ее премьера. Чуть позднее, летом того же 1939 года, «по просьбам трудящихся» было переименовано в село Сусанино старинное село Молвитино, являющееся центром того района, в котором происходили легендарные события начала XVII века.

Со второй половины 30-х годов в Костроме и крае, как и во всей стране, начинают появляться названия, связанные со строго ограниченным числом выдающихся деятелей русской и некоторых деятелей советской культуры. Чаще всего они появлялись после широко отмечаемого юбилея.

Набережная улица Первого Мая и вид в сторону Волги.

Например, во время торжественно отмечаемого в 1937 году 100-летия со дня смерти А.С.Пушкина имя поэта получили многие улицы в крае, в том числе и одна из окраинных улиц Костромы. В конце того же 1937 года отмечалось и 60 лет со дня смерти Н.А.Некрасова. Юбилей этот также был отмечен многочисленными переименованиями. Во-первых, в январе 1938 года было переименовано в Некрасово находившееся на старой границе Ярославской и Костромской губерний старинное Грешнево — место, где прошло детство и отрочество поэта. Тогда же был переименован в пос. Некрасовское древний посад Большие Соли, находящийся напротив Грешнева через Волгу (и до резолюции входивший в состав Костромской губернии). Древнее сельцо Святое на Святом озере, неподалеку от Ипатьевского монастыря, сохранившее уникальный памятник культуры — часовню Федоровской Божьей Матери, поставленную нашими предками в память о сражении здесь в XIII веке костромичей с татарами, тогда же стало деревней Некрасове, а озеро — Некрасовским. Нечего говорить о том, что некрасовский юбилей был отмечен и появившимися почти во всех городах и поселках улицами Некрасова.

1940 год был годом векового юбилея со дня рождения П.И.Чайковского, и в свете этого события старинная улица Костромы Ильинская (или — Ильинка), в 1925 году уже переименованная в ул. Бульварную, вновь — для галочки, чтобы отрапортовать — была переименована в улицу Чайковского.

Известно, что в эти же годы было положено начало настоящему культу А.М.Горького. Первая волна названий в честь писателя была в 1932 году, когда отмечалось 40-летие начала творческой деятельности Горького. Именно тогда стал городом Горьким древний Нижний Новгород, ул. Тверская в Москве — улицей Горького, имя Горького было присвоено Московскому художественному театру. В Костроме улица Горького появилась в 1934 году: была переименована старинная Заводская улица, своим названием обязанная зарождению костромской промышленности. Так как никакого юбилея у А. М. Горького в этом году не было, вероятно, это название появилось в связи с проходящим тогда первым съездом писателей СССР. Смерть великого писателя в 1936 году, которую вскоре приписали делу рук троцкистско-зиновьевской оппозиции, и громко отмечаемые в предвоенные годы годовщины его «злодейского умерщвления» — как писали тогда — также не обходились без переименований, и с тех пор, как и везде в стране, в нашей области с трудом можно найти населенный пункт, в котором не было бы улицы, носящей имя Горького.

Конец 30-х годов повсеместно отмечен также многочисленными наименованиями и переименованиями в честь В.В.Маяковского (после того, как Сталин назвал его «самым выдающимся поэтом социалистической эпохи»). В это время в улицу Маяковского была переименована в Костроме Гашеевская улица — память о старинной Гашеевской слободе.

Все эти новые моменты в процессе переименований сопровождались убиранием иностранных названий, уцелевших в первые два десятилетия после революции. Так, в ноябре 1939 года, в разгар кампании по подготовке к выборам в местные органы власти, решением горисполкома было заменено название старейшего кинотеатра Костромы. Из «Пале» он был превращен в кинотеатр «Художественный».

* * *

Первые послевоенные годы отмечены дальнейшим ростом культа Сталина. Выше говорилось, что улица Сталина появилась в Костроме в 1925 году, и название это носила улица Окраинная, не играющая важной роли в жизни города. «Ошибку» эту заметили довольно поздно — только в 1952 году, когда в связи с XIX съездом партии одну из центральных улиц Костромы — улицу Луначарского (до 1918 года называвшуюся Павловской) — переименовали в проспект Сталина.

С этого момента политическая система названий центра Костромы приобрела почти законченный характер в полном соответствии с каноном, в центре — площадь Революции (как начало всех начал), к которой примыкает Советская площадь. От нее отходят основные улицы-лучи: ул. Ленина, проспект Сталина, ул. Советская, ул. Свердлова, ул. Пролетарская (ныне — пр. Текстильщиков), ул. Шагова и ул. Симановского. В центре площади Революции — сквер имени Долматова с могилой Д.И.Долматова, неподалеку — на месте взорванного соборного ансамбля Костромского кремля - парк культуры и отдыха имени В.И.Ленина с огромной фигурой Ленина, стоящей на постаменте недостроенного монумента в честь романовской династии. На Советской площади другой памятник — Ленину и Сталину... (Единственное, что несколько нарушало картину, — маленькая, спускающаяся к Волге улица с совершенно аполитичным названием «Молочная гора»).

Последовавшая вслед за смертью И. В. Сталина и XX съездом КПСС «десталинизация» привела к тому, что наряду с другими внешними проявлениями культа Сталина были убраны все названия, связанные с именем бывшего главы государства, а также — с именами наиболее скомпроментированных лиц из его ближайшего окружения. Осенью 1961 года — сразу после XXII съезда КПСС — одновременно со сносом всех памятников Сталину исчез в Костроме и проспект Сталина, переименованный в проспект Мира.

То же самое происходило и в области: повсюду убирали названия, связанные со Сталиным, Молотовым, Кагановичем и др. Еще раньше — в 1953 году — исчезли все названия, напоминающие о Берии.

Конечно, во второй половине 50-х — начале 60-х годов система политических названий дала известную трещину, но в целом канон названий остался прежним, и все произошедшие изменения почти не выходили за рамки присущей политической лексике конъюнктурности. Продолжались и (если можно так сказать) «традиционные» переименования.

Асфальт поверх брусчатки появляется на улице Советской. 1949 г.

В 1948 году, в связи со 125-летием со дня рождения А.Н.Островского, Семеновский район области был переименован в Островский район. В 1956 году, когда отмечалось уже 70 лет со дня смерти великого драматурга, был переименован и сам районный центр. Одно из древнейших сел края — Семеновское-Лапотное, утратив в конце 30-х годов приставку «Лапотное», лишалось теперь и коренного названия — Семеновское, становясь селом (ныне поселком) Островское.

В 1961 году после полета в космос Ю.А.Гагарина, как и во всей стране, в большинстве городов и поселков области появились улицы Гагарина. Опять сработала старая схема, когда имя конкретного человека было одновременно протиражировано во множестве названий. Штурм космоса продолжался, и в 1963 году в Костроме была переименована в ул. Терешковой Кирпичная улица (раньше называвшаяся также — Кирпичный переулок) — одна из многих оставшихся непереименованных улиц города, хранящая в своем прежнем названии память о существовавшей здесь старинной Кирпичной слободе.

Пресловутая ныне «эпоха застоя» для Костромы в топонимическом плане характерна прежде всего отбрасыванием еще одного из последних старых названий города — Сенной площади. Как в свое время Муравьевка (она же Всехсвятская), переименованная сгоряча в ул. Рентгена, в связи с сосредоточением на ней губернских органов власти, получила и более соответствующее и респектабельное название — ул. Дзержинского, так и эта площадь, в связи с началом создания на ней нового общественно-административного центра Костромы, лишилась своего исторического имени — слишком простодушного и аполитичного. Формальным поводом для нового названия — площадь Мира — послужила закладка в 1967 году на площади так называемого монумента Славы.

Возведение монумента Славы. Фото 1971—1972 гг.

* * *

Семь десятилетий — то быстрее, то медленнее, но никогда не останавливаясь — шел на костромской земле процесс переименований. В результате всего этого в нашей Костроме редко-редко, мелькнет чудом уцелевшее историческое название: Щемиловка, Ямская, Пятницкая, Мясницкая... Но эти названия — как островки в безбрежном море, или как лучи света в известном царстве — тонут в окружающей их серой политической обезличке.

Выше говорилось о том, что утрата исторической памяти — одна из причин нынешнего кризисного положения страны. Выйти из него мы сможем только совместными усилиями. В прежнее время основным автором всех названий был народ, государство в деле наименований играло весьма ограниченную, второстепенную роль. В минувшие семь десятилетий главную роль в деле выбора названий любого ранга играл очень узкий круг лиц. Народ, конечно, как и раньше, оставался автором многих названий, и они по-прежнему были ярки, точны и красивы (сравним, например, народное название известного костромского парка — «Берендеевка» с его официальным наименованием — парк им. 50-летия Советской власти), но никакой возможности влиять на выбор официальных названий он не имел. Наряду с отчуждением от средств производства и от власти, люди были отчуждены и от этого.

Вид на озеро в Берендеевском парке.

Перестройка нужна и здесь. Вопросы о судьбе названий — и новых, и старых — должны решаться гласным, демократическим путем.

Первым шагом в эту сторону явилось распространение Костромским областным отделением фонда культуры анкеты со списком населенных пунктов, улиц, площадей и учреждений области, которым предлагается вернуть исторические названия. Анкета эта разошлась в сравнительно узком кругу — среди краеведов, работников музеев и архивов, научных сотрудников, преподавателей, писателей, журналистов и т. д. Сейчас же анкета Фонда культуры выносится на несравненно более широкий круг читателей, и это также является одним из шагов в сторону демократизации и в вопросах о судьбах названий — памятников истории и культуры.

ЧТО НАДО ВОЗВРАТИТЬ?

Центр города

Как говорилось выше, Кострома, к счастью, избежала участи, например, Твери, или Нижнего Новгорода, или Вятки, т. е. она сохранила свое историческое имя. Сохранили свои древние имена и большинство исторических городов и сел нашего края: Галич, Чухлома, Солигалич, Судиславль, Макарьев, Нерехта, Кадый, Судай... Но без потерь в списке названий населенных пунктов костромской земли, к сожалению, не обошлось.

Как мы помним, с лета 1939 года старинное наше село Молвитино называется Сусанино. Инициатива Фонда культуры обсудить вопрос о возможности восстановления этого исторического названия нашла поддержку у отвечающих на анкету, хотя немалое количество ответов было отрицательных — их авторы считают, что возвращение исторического названия села будет актом неуважения по отношению к памяти нашего национального героя. Но так ли это? Посмотрим на факты объективно.

Сам Иван Сусанин прямого отношения к с. Молвитину не имел. Жил он в деревне Деревенька (или в некоторых источниках — Деревнище), вблизи с. Домнино. Погиб он, по некоторым данным, то ли в окрестностях села Исупово, то ли в самом Исупове. Опять-таки, по некоторым данным, могила национального героя России находится в ограде нынешней Успенской церкви в с. Домнине. Трагические и во многом загадочные для нас события осени 1612 — весны 1613 годов происходили в районе этих населенных пунктов, у знаменитого Исуповского (или — «Чистого», или «Сусанинского») болота. Так что само Молвитино никакого прямого отношения к Сусанину (точнее — к сусанинскому подвигу) не имеет.

Несколько десятилетий после революции была заброшена и разрушалась мемориальная часовня в сусанинской Деревеньке, поставленная в начале нашего века на том месте, где по преданию находился дом нашего знаменитого земляка. В конце 30-х годов, практически одновременно с переименованием Молзитина, в этом селе была закрыта церковь Воскресения, которую все мы знаем с детства по картине А.К.Саврасова «Грачи прилетели». С церкви, являющейся национальной святыней русской культуры, были сбиты главы, разрушена ограда, сама церковь стала использоваться под склад.

На этом фоне переименование Молвитина в Сусанине выглядит явно показным, чисто политическим шагом, очень и очень далеким от реального уважения наших предков. Тем более (еще раз повторю!) само Молвитино прямого отношения к подвигу Сусанина не имеет, с таким же успехом тогда, в конце 30-х, можно было переименовать в Сусанино или Сусанинск и Кострому. В последние годы Воскресенская церковь — памятник архитектуры XVII—XIX веков — практически возрождена, отреставрирована и часовня в Деревеньке. В 1988 году на месте бывшей деревни Анферово, на возвышенности перед легендарным болотом, установлен очень хороший памятный знак в честь 375-летия подвига Сусанина. На наших глазах восстанавливается подлинно уважительное отношение к нашему прошлому. Топоним «Молвитино» — это такая же неотъемлемая часть нашей истории и культуры, как и названия Москва, Псков, Бородино, Михайловское, Ясная Поляна, и, вероятно, это красивое старинное название следует вернуть.

* * *

Другой населенный пункт — старейшее село костромского края Семеновское, прозванное нашими предками «Лапотным», потому что село это было крупнейшим в нашей полосе центром производства изделий из лыка, в том числе, естественно, и лаптей. В XIX веке это второе народное название было признано официально, и долгое время село было известно как «Семеновское-Лапотное». После революции вторая часть названия села была отброшена, и оно стало называться просто Семеновское, а в 1956 году, к 70-летию со дня смерти А.Н.Островского, его переименовали в Островское.

Как и в случае с Молвитиным, часть отвечающих на анкету фонда культуры поддержало идею восстановления топонима «Семеновское-Лапотное», часть отнеслась к этому настороженно, считая, что восстановление исконного названия может бросить тень на Островского. Но это, конечно, не так. Никакого прямого отношения к А. Н. Островскому это старинное село не имело. Несоизмеримо больше оно было связано с жизнью и творчеством другого великого деятеля русского искусства — Б.М.Кустодиева (и в принципе дело могло сложиться так, что этот населенный пункт могли переименовать в какое-нибудь «Кустодиево»).

Что дало переименование Семеновского в «Островское»? Прибавило ли оно славы великому писателю нашей земли? Конечно, нет фигуры такого масштаба и значения, как А. Н. Островский, в подобном увековечивании вовсе не нуждаются. Кроме безусловного вреда культуре и исторической памяти это (для галочки, к юбилею!) переименование ничего больше не принесло. С таким же успехом можно было переименовать и Щелыково (ведь переименовали же перед войной Грешнево в Некрасово).

Название «Семеновское-Лапотное» — уникально. К тому же оно двойное, а двойные названия, как правило, более интересны, красивы, несут больший запас исторической памяти (например, Никола-Бережки, Спас-Пенье). Некоторые из отвечавших на анкету считают, что восстановление исторического названия может как-то унизить нынешних жителей поселка. Да, старое название содержит в себе элемент иронии, но — хорошей, сочной, народной иронии. Это живое и яркое название «Семеновское-Лапотное» желательно было бы вернуть.

К тому же, в случае с населенными пунктами Островское и Сусанино возможен и такой вариант: райцентры восстанавливают свои исторические названия «Молвитино» и «Семеновское-Лапотное», а сами районы остаются Сусанинским и Островским. Такие прецеденты в стране имеются, есть и у нас в области поселок Боговарово — центр Октябрьского района.

* * *

Некоторые участники анкеты не уловили смысла предлагаемого отбрасывания последней буквы «о» в названии Парфеньево. Старинный город-крепость на Нее Парфеньев (иногда название его еще писалось Парфентьев), в XVIII веке был разжалован из города в посад (посад — нечто среднее между городом и селом). После резолюции и посад Парфеньев стал числиться селом и название его соответственно стало Парфеньево. Из городов, ранее входивших в Костромскую губернию, такая же участь постигла и г. Варнавин, переименованный в село Варнавин.

На первый взгляд это все кажется пустяком, но если вдуматься — это не пустяк. Надо вернуть старинному населенному пункту статус поселка (или еще лучше восстановить его как город) и с полным основанием восстановить тогда исконный мужской род его названия — Парфеньев. Такое восстановление произошло недавно не так далеко от нас — на Верхней Волге, когда по просьбе местных жителей старинный городок Мышкин, долгое время называвшийся село Мышкино, вернул себе исконную форму названия.

* * *

Подавляющее большинство отвечающих на анкету поддержали идею о восстановлении названий Святое озеро и сельцо Святое, только несколько человек высказали мнение о том, что это будет неуважительно по отношению к Н.А.Некрасову. Что можно сказать в защиту этих старых топонимов окрестностей Костромы?

Во-первых, это действительно святые места для любого культурного человека, в масштабах нашего края они играют примерно ту же роль, что и Куликово поле для всего нашего Отечества. Берега Святого озера хранят память о двух важных событиях нашей ратной истории; сражениях с татарами в 1263 году и с поляками в 1609 году. До резолюции у озера стояли две часовни — памятники павшим в этих сражениях. До нас дошла только одна часовня, другая была разрушена уже в послевоенное время.

Во-вторых, переименование и озера, и населенного пункта на его берегу в начале 1923 года, формально обусловленное юбилеем Н.А.Некрасова, фактически имело целью убрать еще одно «религиозное» название возле самого города. Имя великого русского поэта при этом было выбрано случайно; ссылались на то, что Некрасов, действительно, неоднократно проезжал через Святое по пути из Грешнева в Кострому и обратно. Но по старому ярославскому («луговому» — как его называли) тракту кто только не проезжал через Святое в прошлом: и большинство декабристов, и А.Н.Островский, и Н.Г.Чернышевский, и Николай I и т. д. Так что восстановление названий Святое озеро и сельцов Святое унизить Некрасова никак не сможет.

В-третьих, при восстановлении исторического названия озера следует учесть и то, что это озеро — практически единственное из целого ряда древних озер, находившихся еще в 50-е годы вблизи Костромы (Великое, Борисово и др.), — не затоплено т. н. «костромским морем».

* * *

Многие из отвечавших на анкету, дойдя до названий «Бухарино» и «Зиновьево», решили, что речь идет о восстановлении названий, рожденных в 20-е годы. Конечно, это не так: и Бухарино, и Зиновьево — старинные русские названия. Переименованы они, как писалось выше, то ли по недоразумению, то ли для перестраховки. Бухарино — древний населенный пункт в окрестностях Парфеньева (недавно, например, краевед М.Н.Соловьева передала в дар областному отделению Фонда культуры свой труд «Бухаринская схожая изба 1621—1753 гг.», в которой рассматривает дошедшие до нас посвященные Бухарину документы XVII—XVIII вв.).

Зиновьево — старинное сельцо в окрестностях Костромы, дворянская усадьба в Зиновьеве принадлежала в начале XIX века известному русскому генералу П.Я.Корнилову, сыгравшему видную роль в Отечественной войне 1812 года. Усадьба в Зиновьеве после резолюции погибла, находившиеся неподалеку церковь и кладбище при ней уничтожены. От некогда замечательной усадьбы остался только липовый парк и небольшой каменный флигель. Осенью 1989 года в этом парке был открыт памятный знак в честь П.Я.Корнилова.

Безусловно, что названия Бухарино и Зиновьево нужно вернуть, тем более что местные жители и до сих пор их так называют: спущенные сверху «Ворошилов» и «Кирово» не прижились.

* * *

Анкета Фонда культуры предлагает обсудить вопрос о восстановлении ряда исторических названий в городе Костроме.

Скульптуры в центральном парке между Мучными и Красными рядами.

Возьмем нашу старую центральную площадь — этот замечательный пример ансамбля памятников архитектуры XVIII-XIX веков. Появившись в ходе перепланировки Костромы в конце XVIII века, она первоначально называлась Екатеринославской, а с 1842 года, с момента закладки на ней памятника Сусанину, — Сусанинской площадью. Такое название площадь носила 76 лет — до 1918 года, когда ее переименовали в площадь Революции.

Переименование площади произошло одновременно с частичным уничтожением памятника Сусанину. Летом 1918-го была снесена вся верхняя часть памятника — колонна с бюстом царя Михаила Федоровича и коленопреклоненная у подножия колонны фигура Ивана Сусанина. Колонна была закопана на площади, а бронзовые фигуры молодого Романова и Сусанина, по одним сведениям, были утоплены в Волге, по другим — будто бы где-то закопаны, по третьим — отправлены в переплавку. Оставшаяся часть монумента еще 14 лет — пока не была разбита на щебень — использовалась для установки плакатов и портретов вождей.

Возражающие против восстановления старого названия говорят, что площадь по праву носит нынешнее название, поскольку с ней связаны основные события революционной истории Костромы. Это, конечно, так, хотя большинство митингов и демонстраций 1917-1918 гг. происходили на Воскресенской площади (ныне—Советской). Сусанинскую площадь революционные события, конечно, не могли миновать, но ведь здесь проходила вся официальная жизнь Костромы, здесь весь XIX и начало XX вв. встречали и провожали уходящие на войну воинские части, здесь проходили всевозможные церемонии, здесь кипела торговая жизнь и т. д.

Выше говорилось, то название «площадь Резолюции» давно превратилось в штамп, трафарет, общее место почти для всякого города. Кроме Костромы, в нашей области так же называются центральные площади и в Галиче, и в Чухломе, и в Макарьеве, и в Буе; из соседних с нашим краем городов — в Вологде, Иванове, Кинешме, Плесе. Это название давно никак «не работает», а просто лишь служит определенным топографическим ориентиром. К тому же в Костроме есть и другая площадь с названием-синонимом — Октябрьская.

Старое же название — Сусанинская площадь — самобытно оно — специфически костромское, такого названия больше нигде не было. Официальное по происхождению, оно близко к народным названиям и почти современно возникновению самого архитектурного ансамбля площади.

Переименование площади — как бы его ни подавали—было актом неуважения к памяти Ивана Сусанина, национального героя Россия, актом неуважения к нашей истории. В некоторых ответах на анкету говорится, что можно было бы восстановит название «Сусанинская площадь», если бы был восстановлен на ней старый памятник Сусанину работы В. И. Демут-Малиновского. Может быть, со временем так и будет сделано, но ведь есть и сейчас рядом с площадью памятник И. Сусанину, так что возвращение старого названия будет оправданно и в этом смысле.

Или другая старая площадь Костромы — Сенная, сравнительно недавно, в 1967 году, переименованная в площадь Мира. Топоним «Сенная площадь» в прошлом был обязательной частью названий каждого мало-мальски крупного русского города. Была Сенная площадь в Петербурге (ныне как и у нас, называемая площадью Мира, и в настоящее время решается вопрос о восстановлении ее исторического названия), в Ярославле (ныне — пл. Труда), в Нижнем Новгороде (в этом городе Сенная площадь сохранилась под своим названием, но это, кажется, — единственный случай в России).

Старое название костромской Сенной площади, народное по происхождению, было связано с торговлей на площади сеном, с сенными рядами, существовавшими здесь, со старыми базарами; оно хранит память об истории этого уголка Костромы. Название это чисто русское, о многом напоминающее. А с чем нам может напомнить название — площадь Мира? Почему именно «Мира»? Потому что рядом проходит проспект Мира? Так ведь за семь последних десятилетий он менял свое название четыре раза: ул. Павловская, ул. Луначарского, проспект Сталина, проспект Мира. Или — из-за довольно посредственного монумента Славы, находящегося ныне на площади? Что, если бы он находился не на площади Мира, а на Сенной площади, мы бы хуже стали относиться к памяти о погибших или к делу защиты мира? Нет, конечно. Как писалось выше, нынешнее типично казенное и ложно торжественное название появилось, когда здесь стали создавать новый общественно-административный центр города и постыдились старого названия — слишком простодушного и аполитичного. Это название — Сенная площадь — конечно, надо вернуть.

* * *

Едва лишь заходит речь о восстановлении старых названий в Костроме, первой всегда называют улицу Нижняя Дебря, которая семь десятилетий известна как ул. Кооперации. Формальным поводом для такого переименования послужило то, что на этой улице располагались кооперативные организации, но ведь были на ней и другие учреждения, даже и революционная история Костромы с нею связана, поэтому выбор нового имени улицы был случаен и формален, взамен его могли взять любое другое.

А вот название «Нижняя Дебря» — название уникальное, уходящее в самую глубь истории города. «Дебря» — старорусское наименование низины, поросшей лесом (Словарь русского языка XI-XVII вв., М., 1977 т. 4. — С. 197), Этот район, действительно, находится в низине, был здесь когда-то и лес, а затем — часть костромского посада. Название связана и с литературой, вспомним роман Вс. Н. Иванова «На Нижней Дебре», пожалуй, самую «костромскую» из всех художественных книг, написанных о нашем городе.

Практически все участники анкеты высказались за возвращение этого старого названия (всего лишь несколько названий, упомянутых в анкете, встретили столь единодушную поддержку).

И еще хотелось бы заметить, что десятилетиями у нас извращалась и опошлялась сама идея кооперативного движения, но зато улица в честь его у нас была. Так, может быть, теперь, когда кооперация хотя и с трудом, но реально входит в кашу жизнь, пришло время вернуть Нижнюю Дебрю?

Вторая старейшая улица Костромы — Мшанская (ныне — Островского). Возникновение этого названия относится к периоду не позднее XVI века, а вероятно, — гораздо раннему. Было время, когда эту улицу переименовали в Московскую (так как по ней проходила дорога на Москву через Костромку и по «луговому» тракту — в сторону Ярославля), но костромичи по-прежнему продолжали называть ее Мшанской. В 1923 году улицу переименовали в улицу Трудовой школы, а в 1948 году, в связи со 125-летием со дня рождения А. Н. Островского, назвали улицей Островского. Формально — почтили память великого писателя, но вряд ли Островский нуждается в таком почитании. Напомню, что до резолюции на той же улице (в здании, где сейчас находится театр кукол) располагалась народная читальня имени А. Н. Островского, упраздненная сразу после революции. Вот это — пример уважительного, серьезного отношения к памяти классика, когда его имя получает очаг культуры. А улица Островского - это формально, для галочки. На Мшанской Островский никогда не жил, ничего связанного с его именем на этой улице нет, с таким же успехом так можно было назвать любую другую улицу нашего старого города

Предложение о восстановлении исторического названия улицы (происходящего то ли от того, что здесь когда-то добывали мох, то ли от того, что его здесь продавали) среди участников анкеты вызывало немало возражений. Вновь говорится о возможном неуважении к памяти драматурга. Но мне думается, что нам следует возродить уважение к памяти Островского реальное, а не показное, в виде формальных юбилеев. В 30-е годы была наполовину разрушена церковь Благовещения в Костроме (ул. Свердлова, д. 24), которую построил, в которой долгие годы прослужил дед А.Н.Островского, протоиерей Ф.И.Островский (и в ней он крестил своих детей). До сих пор в обезображенном здании церкви находится хлебозавод. В крайне тяжелое состояние приведен дом дяди А.Н.Островского, протоиерея П.Ф.Островского, одного из крупнейших историков Костромы. Несколько лет назад дело уже доходило до разговоров о взрыве этого дома (ул. Горная д. 86). Можно напомнить и о том, что в июле 1934 года в нашем бываем кремле был взорван Богоявленский зимний кафедральный собор, в котором — в знак признания его особых заслуг — был похоронен П.Ф.Островский. Ну и, наконец, нынешняя история строительства в самой непосредственной близости от Щелыково, в 8-ми километрах от могилы А.Н.Островского, крупного химического производства...

Вряд ли в свете этих фактов можно говорить о том, что восстановление старых русских названий может занести хоть какой-то ущерб памяти Островского.

Улица Советская...одна из тысяч Советских улиц Советского Союза...

И третья старейшая улица Костромы — Русина. В дошедших до нас документах эта улица упоминается в начале XVII века, название это скорее всего происходит от старорусского мужского имени — «Русин». Название эта улица сохраняла несколько веков (был период, когда ее переименовали в ул. Кинешемскую, но затем вернулись к первоначальному названию). В 1918 году, к первой годовщине Октября, улицу переименовали в ул. Советскую (Советской тогда же назвали и Воскресенскую площадь). Никогда еще ни в одном предложении по восстановлению старых названий имя этой улицы не звучало. Опасались, что официальные инстации расценят это как покушение на Советскую власть. Но теперь можно спокойно и гласно решить, какое из двух названий нам ближе — старинное, несколько загадочное, и, к тому же, единственное в России — Русина, или же — Советская, одна из тысяч Советских улиц Советского Союза...

В ответах на анкету за нынешнее название улицы не высказался почти никто: половина отвечавших поддержала восстановление Русиной улицы, другие, не возражая в принципе, считают, что на это никто не пойдет. В некоторых ответах приводятся предложения восстановить название Русина улица только в ее исторических границах — до Октябрьской площади. Это — разумно.

Еще несколько старинных названий, вопрос о возращении которых ставится фондом культуры.

Улица Войкова. До резолюции это был Жоховский переулок, называвшийся так по усадьбе старинного дворянского рода Жоховых (главный дом этой усадьбы существует и поныне — ул. Войкова, д. 6). Одним из предков рода Жоховых был боярин Иван Родионович, по прозвищу Квашня, бывший в 1380 году на Куликовом поле воеводой полка, в который входили и отряды костромичей. Из поздних Жоховых известен А.Н.Жохов, исследователь Арктики (в его честь назван остров Жохова в Восточно-Сибирском море). Уже одна эта священная память истории должна защитить и обосновать для нас необходимость возвращения исторического названия. П.Л.Войков, советский полпред, убитый в 1927 году в Варшаве русским эмигрантом в отмщение за причастность к казни царской семьи в Екатеринбурге в 1918 году никакого отношения к Костроме не имеет. Улиц Войкова в нашей стране достаточно, они есть почти в каждом городе. Жоховский же переулок был один на всю Россию.

Улица Терешковой. Старое ее имя — Кирпичный переулок (называемый также Кирпичной улицей). На первый взгляд это название сродни названиям: Строительная, Силикатная и т. д. Но в действительности здесь отразилось нечто древнее, уводящее в историю Костромы: память о старинной Кирпичной слободе, существовавшей здесь, память о знаменитых в прошлом костромских «кирпишных дел мастерах». Конечно, В.В.Терешкова — человек в высшей степени почтенный, но с Костромой — а уж тем более с Кирпичным переулком — первая женщина-космонавт никак не связана.

И еще одна старинная, спускающаяся к церкви Воскресения-на-Дебре, небольшая улица. С 1925 года она называется Осыпной, а почему именно—даже трудно и предположить. Историческое название этой улицы — Рукавишниковский переулок — происходит то ли от фамилии купцов Рукавишниковых, некогда живших тут, то ли от ремесленников, изготовлявших рукавицы. Во всяком случае, учитывая особую важность всего этого исторического района вокруг древнего костромского храма, Рукавишниковский переулок надо восстановить.

Следует также вернуть старое название пересекающему нынешнюю Осыпную улицу Музейному переулку. Историческое его имя — Воскресенский (по церкви Воскресения-на-Дебре). В 1925 году его назвали Пожарным, а в 1938 году — Музейным, очевидно в связи с планами устройства в закрытом храме Воскресения музея. Но, как известно, вместо музея церковь Воскресения превратили в склад, находящуюся рядом зимнюю Знаменскую церковь наполовину разрушили, а колокольню уничтожили полностью. Лишь после войны церковь Воскресения-на-Дебре была вновь открыта и постепенно оправилась от разгрома, а в ближайшие годы, несомненно, будет решен вопрос о реставрации Знаменской церкви. Логичным было бы в этой связи и восстановление старого названия — Воскресенский переулок.

* * *

Надо также решить вопрос о восстановлении в исторической части Костромы названий, может быть, не столь оригинальных и самобытных, но старинных, крепко связанных с историей города.

Если еще как-то можно понять логику тех, кто Нижнюю Дебрю превратил в улицу Кооперации, то появление в Костроме улицы Чайковского— просто классический пример произвола. «Религиозное название этой улицы - Ильинская, или Ильинка — убрали в 1925 году, переименовав ее в Бульварную. А между тем старое имя было крепко «привязано» к истории Костромы. Восходит оно к церкви Ильи-пророка, стоявшей здесь, у кремля, по меньшей мере с XVI века. Выше говорилось, что ликвидация «религиозных» улиц почти всегда сопровождалась уничтожением связанных с ними церквей. Точно так поступили и здесь: через несколько лет после переименования улицы Ильинская церковь, памятник архитектуры XVII-XIX вв. была на две трети разрушена, от нее осталась только трапезная и нижняя часть колокольни (ул. Советская, д.4; ныне в этом здании предполагают разместить центр социального обслуживания одиноких и престарелых). В 1940 году отмечалось 100-летие со дня рождения П. И. Чайковского, и улицу переименовали в честь великого композитора. Разумеется, П. И. Чайковский никогда в Костроме не бывал, не было на этой улице и ничего связанного с музыкой. Выбрали ее, видимо, потому, что была установка — отметить юбилей; переименования же по такому поводу уже стали нормой. Менять какое-то другое название в центре, где господствовали политические названия, было нельзя — вот выбор и пал на Бульварную улицу. Отмечайся тогда, а краткий период советско-германской дружбы, юбилей Бетховена — могли бы назвать и улицей Бетховена. Старинную Ильинскую улицу надо дернуть городу.

Улица Крестьянская. Существует с 1925 года, а до того она была Борисоглебским переулком, по церкви Бориса и Глеба, стоявшей в его конце, на углу с Муравьевкой, по меньшей мере с XVI века. Построенная на месте деревянной каменная церковь — замечательнейший памятник архитектуры начала XIX века — через несколько лет после переименования переулка была полностью уничтожена.

Третий пример — идущая параллельно Крестьянской улица Горная. Это бывший Богословский переулок, по церкви Иоанна Богослова «на Кадкиной горе» (XVII-XIX вв.), разрушенной, к счастью, лишь частично (ныне в этом здании размещается планетарий). В Богословском переулке жил А.Ф.Писемский (д. 7), здесь жил и упоминавшийся выше историк П.Ф.Островский (д. 86), дядя А.Н.Островского, у которого не раз гостил и сам Островский. Вся эта небольшая улочка, сохранившая и свою старинную планировку, и старинную застройку, представляет собой настоящий музей, так что и историческое название вернется к ней естественно и логично.

В поддержку наших предложений заметим, что несколько «религиозных» названий в Костроме уцелело: Пятницкая, Лавровская, Ивановская... И поскольку мир от этого не перевернулся, то и не перевернется он, если мы восстановим сейчас Ильинскую улицу вместе с Богословским и Борисоглебским переулками.

* * *

Наряду с площадями, улицами и переулками исторические названия надо вернуть еще целому ряду объектов.

Пруд при пересечении улиц Шагова и Долматова сейчас в разговорной речи чаще всего именуют «долматовским», но пруд этот имеет и снос историческое название — «Козмодемьянский», данное по стоявшей тут с древности и разрушенной в начале 30-х годов церкви Козьмы и Демьяна «в Кузнецах» (сейчас на месте церкви находится т. н. «дом специалистов»). Почему бы официально не восстановить это историческое название последнего сохранившегося в центральной части Костромы пруда? Тем более, что никто его, кажется, и не отменял?!

В последнее время, в основном в связи с проведением Дня города, в официальных бумагах замелькал сквер, именуемый «сквер напротив горисполкома». А ведь этот достаточно старый костромской сквер также имеет свое историческое название — «Ботниковский». Наименование он получил по фамилии инициатора его создания — Г.Н.Ботникова, бывшего в предреволюционное время городским головой Костромы и депутатом Государственной Думы. Раз никакого другого названия у сквера не появилось, то почему бы не вспомнить прежнее? Разве испортит оно центр Костромы? Ведь древняя купеческая фамилия Ботниковых (известна она, по крайней мере, с начала XVII в.) — неотъемлемая часть истории Костромы.

На пересечении улиц Советской и Чайковского находится гостиница «Центральная», памятник архитектуры XVIII-XX вв. Вроде бы все логично — гостиница, действительно, находится в центре. Но, во-первых, в центре она не единственная, а, во-вторых, мы знаем, что примерно с середины XIX века и вплоть до революции эта гостиница называлась «Старый Двор». Понятно, что в свое время это достаточно звучное и красивое название было «не ко двору», но что мешает восстановить его сейчас, взамен нынешнего бюрократизированного— «Центральная»? Эту идею поддержали практически все отвечавшие на анкету Фонда культуры.

Вплотную к старой гостинице примыкает первый костромской кинотеатр, получивший при открытии в 1913 году название «Пале-театр» («пале» — по-французски дворец). Названия кинотеатров России 1910-20-х годов, как правило, были очень яркие, броские — «Аре», «Орион», «Модерн» и др. Историческое название кинотеатра (костромичи обычно называли его «Пале») продержалось до ноября 1939 года, когда попало под кампанию искоренения названий иностранного происхождения. Взамен появилось нынешнее — кинотеатр «Художественный». Голоса участников анкеты по вопросу о «Пале» разделились, но, думается, самому старому из ныне существующих кинотеатров Костромы стоит вернуть историческое название.

* * *

Нельзя не вспомнить про «Чижовское» училище (ныне — химико-технологический техникум им. Л.Б.Красина), построенное по воле и на средства, оставленные Ф.В.Чижовым.

Федор Васильевич Чижов (1811-1877) был уроженцем Костромы, профессором Петербургского университета энциклопедически образованным человеком, автором множества статей и книг. За участие в освободительном движении славянских народов тогдашней Австро-Венгрии он был заключен в Петропавловскую крепость, а позднее сослан. После смерти Николая 1 Ф.В.Чижов освобождается из ссылки и принимает активнейшее участие в развитии русской промышленности и строительстве железных дорог. Чижов был одним из руководителей в строительстве железной дороги, которой костромичи пользуются и поныне — Москва-Ярославль. Перед смертью Ф.В.Чижов завещал свое состояние на дело просвещения в родной Костромской губернии. На его деньги в конце прошлого века в нашей губернии было открыто пять крупных для того времени училищ: два— низшее и среднее техническое — в Костроме, и по одному в Макарьеве, Кологриве и Чухломе. Все они получили имя Ф.В.Чижова.

Посмертная судьба всего связанного с памятью о Федоре Васильевиче Чижове по-своему характерна. Чижов был похоронен в Москве, на кладбище Данилова монастыря (вблизи от могилы Н.В.Гоголя, с которым он в молодости был близок). Кладбище это, как известно было после закрытия монастыря ликвидировано. В костромском крае имя Чижова сняли со всех основанных на его средства учебных заведений, причем в костромском Чижовском училище была уничтожена картина, изображающая Ф.В.Чижова работающим у наковальни, разбит бюст Чижова. В 1927 году училищу было присвоено имя Л.Б.Красина.

Ныне Данилов монастырь возрожден, на территории разоренного монастырского кладбища в память о всех погребенных на нем поставлена небольшая часовня. У нас, на родине Ф.В.Чижова, лучшим памятником ему было бы восстановление старого названия училища — имени Ф.В.Чижова. Часть отвечавших на анкету и многие ветераны училища возражают, считая, что это принизит Л.Б.Красина.

Но так ли это? Во-первых, Л.Б.Красин — действительно выдающийся деятель революционного движения в России — не имеет никакого отношения к старому Чижовскому училищу. Присвоение его имени училищу было делом случайным, могли выбрать имя Красина, могли кого-нибудь другого. Во-вторых, в Костроме остается завод им. Л.Б.Красина (бывшие мастерские Чижовского училища). Да и вообще память о Л.Б.Красине в нашей стране, если судить по количеству улиц, учреждений и предприятий, носящих его имя, далеко не унижена. А вот память о Ф.В.Чижове — выдающемся деятеле русской культуры XIX века — поругана и причем даже на его родине. Это — факт, это — надо понять.

Ведь могли бы и Третьяковскую галерею в Москве в свое время переименовать, например, в галерею имени А.В.Луначарского, и вот представим, что сейчас общественность стала бы предлагать восстановить справедливость, а ей бы возражали, что хотя Луначарский прямого отношения к галерее не имел, но он покровительствовал искусству и вообще был очень хороший человек. Ситуация с Чижовским училищем примерно такая же.

Приближается вековой юбилей открытия училища, неужели к этому времени имя Ф.В.Чижова не займет свое законное место в наименовании основанного по его воле учебного заведения?

* * *

Еще в середине века Кострому окружило кольцо слобод: Кирпичная, Гашеева, Ямская, Спасская и Никольская за Волгой, Ипатьевская и Андреевская за рекой Костромой, Татарская слобода за Черной речкой и др. Эти слободы в XVIII-XIX веках одна за другой входили в черту города, но память о них хранили названия улиц: Ямская улица — о Ямской слободе, Гашеева — о Гашеевой, Кирпичный переулок — о Кирпичной и т. д. В 1918 году у оставшихся слобод были отброшены их старинные «религиозные» названия — древнюю Ипатьевскую переименовали в Трудовую, Андреевскую - в Рабочую, на находившуюся за Волгой Спасо-Никольскую — в слободу Металлистов.

Церковь Иоанна Богослова в Ипатьевской слободе

Анкета Фонда культуры предлагает восстановить историческое название — «Ипатьевская слобода». Это предложение поддержали все участники анкеты. Конечно, название «Трудовая» у древней монастырской слободы надо убрать. Слобода входит в охранную зону, на ее территории находятся «экспонаты» музея-заповедника — деревянная церковь Собора Рождества Богородицы XVI века, здесь уцелел замечательный памятник зодчества XVII века — церковь Иоанна Богослова (по которой слобода имела и второе название — Богословская). Вся слобода вместе с Ипатьевским монастырем образует единый ансамбль, и поэтому восстановление ее названия — Ипатьевская — логично и естественно.

* * *

В некоторых устных отзывах на анкету крайне отрицательно оценивалось само вынесение на обсуждение вопроса о судьбе некоторых названий (такого, например, как площадь Революции). При этом говорилось о недопустимости «посягать на святыни» и «разрушать все, что было». Таких мнений нельзя не учитывать. Но что можно возразить на это? Во-первых обсуждать — гласно и демократично— это еще не значит «посягать на святыни». А во-вторых, нашим государством сейчас провозглашён и проводится на международной арене курс на деидеологизацию и деполитизацию межгосударственных отношений. Такая же политика терпимости, гуманизма, широты взглядов необходима и в дела с названиями. Корпус названий, безусловно, нужно разгрузить от явно излишних политических имен. Надо осознать, что названия — не Доска почета. Никто ничего не имеет, например, против Карла Либкнехта — выдающегося борца против войн и милитаризма, но нужны ли улицы К. Либкнехта в каждом нашем райцентре?

Конечно, восстановление исторических названий — дело достаточно непростое. Непросто это и в чисто бытовом отношении — после возвращения исконных названий люди какое-то время испытывают различные неудобства, т. к. выросли целые поколения, свыкшиеся с нынешними названиями. Но, как показывает опыт других городов, возвращенные старые названия удивительно быстро входят в жизнь Объясняется это в первую очередь тем, что старые названия обычно совсем никогда не забываются. Мало кто из жителей Сусанина знает, что раньше оно называлось Молвитиным, помнят и жители п. Островское, что когда-то это было с. Семеновское-Лапотное. Помнят в Костроме и Нижнюю Дебрю, и Сусанинскую площадь, помнят древние названия и в Галиче, и в Судиславле... Говорят также, что изменение названий — дело достаточно дорогое. Но тем не менее, в течение куда более скудных и бедных 70 лет на бесчисленные переименования деньги находились, да и с бытовыми неудобствами людей, когда все вокруг постоянно меняло названия, даже и не думали считаться.

Сейчас много говорится о национальных проблемах, о возрождении национальных культур. Надо понять, что бездумное отбрасывание многих старинных русских названий — это одна из форм национального унижения русского народа. Мы не создадим по-настоящему цивилизованного и демократического общества до тех пор, пока не очистим нашу землю от того «словесного мусора» названий, о котором писал К.Паустовский. Конечно, никто не призывает переименовывать в Костроме и области все подряд и восстанавливать все названия, какие были до революции. Это — не реально и не правильно.

Но лучше из неоправданно утраченного: Молвитино, Семеновское-Лапотное, Святое озеро, Мшанская Русина, Нижняя Дебря, Сусанинская и Сенные площади и др. — может вновь вернуться к нам.

• Н.А. Зонтиков. И.В.СТАЛИН – депутат Костромского городского Совета